Смотришь на человека и прежде,
видишь лицо и одежду,
ловишь кровосмешений игру,
цвет волос, форму носа и губ,
чувствуешь запах тела и химии,
хватаешь невнятные, общие линии,
слышишь тембральную песню голоса…
И это лишь первая полоса.
Остаются глаза.
Не взгляд – глаза, которым нельзя
соврать. Точки черных зрачков
в мозаичной ограде оков
на белом сметанном поле -
два фонтана в одной родниковой доле…
Кратчайший источник чужой души,
отраженная ширь,
глубина для алчущих субмарин,
идущих фарватером между мин
влияний футлярных людей…
Это чрево теней,
клубок пережитых лет,
поглощенный полуденный свет
ближайшей звезды,
полевые цветы,
охапками брошенные на асфальт,
застывший базальт
монументов окраинных улиц…
Среди тысячи серых лиц
и двух тысяч ищущих небо глаз -
лишь одни ложатся на контргалс.