Casta nec antiques cedens Laevina Sabinis
Et quamis tetrico tristior ipsa viro
Dum modo Lucrino, modo se permittit Averno,
Et dum Baianis saepe fovetur aquis,
Incidit in flammas: iuvenemque secuta relicto
Coniuge Penelope venit, abit Helene.
«О целомудренной Лэвине»
Древних Сабинок ничуть целомудренна не меньше Лэвина.
Та, что пожалуй мрачней строго мужа была,
Лишь разрешила себе то в Лукрин, то в Аверн погружаться,
Греться как стала притом часто и в Байских водах,
Пламенем вспыхнув пошла за юнцом, бросив супруга.
Пенелопой сюда шла, а Еленой ушла.
(Фет)
Чистой Левина была, не хуже сабинянок древних,
И даже строже сама, чем ее сумрачный муж,
Но, лишь она начала гулять от Лукрина к Аверну,
И то и дело в тепле нежиться байских ключей,
Вспыхнула и увлеклась она юношей, бросив супруга.
Как Пенелопа пришла, но как Елена ушла.
(Петровский)
О, Лэвина чистота, не уступит древним сабинкам,
Даже суровей она, чем ее грозный супруг.
Но, посещая Лукрин иль себя отдавая Аверну,
Иль же Байской водой грея все чаще себя,
Вдруг попала в огонь: из-за юноши—мужу измена!
Так Пенелопой пришла, ну а Еленой ушла.
(Шатерников)
Целомудренна Лэвина, как твои сабинянки,
И мрачного мужа даже грустнее она,
Но окунаться как стала в Лукрин и Аверну,
У Байских часто бывать горячих ключей,
В огне вся: юнцом увлеклась и мужа забыла.
Пенелопа пришла, а уходит Елена.
——————
Целомудренна Лэвина, как сабинянки античных,
Мужа мрачней даже мрачного, весьма что типично,
Но окунаться как стала в Лукрин она и Аверну,
В Байских часто бывать горячих ключах и тавернах,
В огне уж горит: оставив супруга, влюбилась, наверно.
Пришла Пенелопой как будто, уходит точно Еленой.
——————
Целомудренна Лэвина, как те еще сабинянки,
И даже грустнее мрачного мужа она своего,
Но окунаться как стала она в Лукрин и Аверну,
У Байских часто бывать горячих ключей,
В огне уже вся: юнцом увлеклась, оставила мужа.
Пенелопой пришла отдыхать, а ушла как Елена.
(Аванци)
—————————————————
1 Целомудрие Сабинянок или разговоры об этом набило оскомину.
2 Лукрин и Аверн — озера близ Байи. Пещера близ Аверна считалась (одним из) входом в преисподнюю. Сенека называл Байи приютом порока