Топтался якорь в галсах мокро,
на гюйс слетала пыль семи ветров,
молился капитан, братва вся взмокла,
ведя наш бриг между скалистых островов.
Девятый вал гудел вздымаясь,
гудела рында грозным языком,
вскипала кровь, с надеждой расставаясь,
пока трещал наш борт шпангоутным ребром.
Соль высохла на мокрых спинах,
когда бог моря сдался и утих…
Тогда и мы, в лагуну якорь кинув,
крепчайшим ромом дописали свой триптих.