Данчо
Красимир Тенев
Познавах работник на име Йордан,
живееше в стара служебна барака
без печка, без ток и cамичък сред мрака
си лягаше в стар изтърбушен диван.
На работа сутрин пристигаше пръв
и чакаше вън на студа пред вратата
на нашата служба. От всяка заплата
пестеше с невиждана алчност и стръв.
Търпеше завидно сибирския студ,
работеше съвестно и отговорно,
сам себе си беше превърнал в затворник –
не искаше отпуск, бе жаден за труд.
Той беше отгледан от просяк с торба,
в която от хората милост изпросвал...
“Защо” – го попитах, а той след въпроса
разкри ми жестоката своя съдба.
Без майка останал... И мащеха зла
баща му довел, ала тя го не щяла...
Без видна причина го била, гълчала...
Не й угодил ни с молба, ни с дела.
Напуснал дома си и скитал се сам –
изгнаник невръстен, бездомен, безхлебен…
На стария просяк бил само потребен.
(Навярно сина му напомнял... Не знам...)
Споминал се просякът...Данчо растял...
Заминал войник – в трудовашка казарма.
Там сякаш надмогнал – съдбата коварна
разряд за строител да вземе успял...
В армейския вестник обява прочел,
че майстори търсят в “Червена могила”...
След войнския дълг свойта младост и сила
през три петилетки отдал без предел.
Завършил и ПУЦ за шофьор. Лесовоз
Отишъл да кара в Република Коми...
Ударил го труп по главата и в кома
изпаднал... Сега белобрад, белокос,
безпаметен вече и вечно без дом,
облечен със стари протрити парцали,
събира хартии, а нощем ги пали.
И ръфа огризки, превит мълчешком.
Парите на Данчо до сетен петак,
от злата инфлация, както изглежда,
били изпоядени. Днес без надежда
се скита на гръб с овехтелия сак.
И колко ли данчовци, питам се, днес
делят си боклука с бездоминте псета
и спят на открито в кашони додето
угаснат един ден без никаква вест?
ДАНЧО
Перевод с болгарского языка
Я знал работника по имени Йордан.
А жил он в старом и заброшенном бараке,
Без печки, электричества, во мраке.
Для сна использовал трухлявый он диван.
На работу, спозаранку появлялся первым,
Ожидая на морозе, подпирал он врата,
Ожидая и работу, и свою зарплату,
С алчностью невиданной, и с надрывом нервным.
Он с завидной стойкостью мог терпеть мороз
И работать с совестью. Он в работе – уникум.
Сам себя, как будто бы превращая в узника,
Не искал он отпуска, в труд как будто врос.
Словно голодающий, с нищенской сумой,
Он просил работу – милость, у людей…
«Почему?..» - его спросил я. С кротостью своей,
Рассказал он, что наказан был судьбой самой.
Он без матери остался…. Мачеха же – зла.
В дом привёл её отец, чтоб пасынка холила.
Та без видимых причин сироту лупила.
И в угоду ей не шли – плач, и все дела.
Ушёл из дома он тогда, один скитаться стал –
Изгнанник сирота, бездомный и бесхлебный…
Один старик его пригрел в той жизни непотребной.
(Наверное, он сына ему напоминал).
Вспоминал он всякое…. Данчо повзрослел…
Солдатом стал защитником - в трудовой казарме.
И, кажется, что победил свою судьбу коварную,
И даже стать строителем, с разрядом, он успел.
В армейском вестнике прочёл, однажды, объявление,
Что мастера, как он, нужны на стройке «Красный яр».
И силу, молодость свою оставил там – как дар.
Трём пятилеткам сдался в плен, без всякого сомнения.
Путь завершил, как шофер он. Рулил на лесовозе,
На Крайнем Севере, в стране, где коми есть – народ.
Там и случилось драма с ним. Теперь, как не живёт.
Белобородым стал, седым, как кедры на морозе.
Он, став беспамятным, навек утратил кров и дом,
И вынужден носить теперь чужие лишь обноски.
Без документов, он – никто, постель его – лишь доски,
Еда – огрызки от других, он ест её молчком.
Пожертвуйте Данчо , кто может – пятак,
Кус хлеба подайте, подайте одежду…
Сегодня бредёт он в свой скит без надежды,
Свой ветхий мешок лишь неся на плечах.
И сколько бомжей этих ходит сейчас,
Кто делит объедки с бездомными псами,
В коробках кто спит под дождями, снегами,
Чей стон не доходит сквозь стены до нас?!
Перевёл Олег Глечиков
15.05.2016 год, Керчь, Россия