Глава 34.
- Миш, ну, ты где?! – накрыв в кухне стол для завтрака, Злата в поисках супруга заглянула в спальню. – Остывает же!
- Иду, иду… - наклонившийся над детской кроваткой Михаил нехотя оторвался взглядом от крошечной Алёнки и с виноватой улыбкой посмотрел на жену. – Я только пустышку поправил…
- Чего её поправлять? – Злата нарочито приняла ворчливый тон, но, увидев трогательную картину общения папы со спящей дочкой, не удержалась от ответной улыбки. – Она же спит. Пойдём, а то разбудишь…
- Да не разбужу… - ещё раз дотронувшись кончиками пальцев до детской головки, Миша распрямился и двинулся к двери. – Я тихонечко…
Уже у дверей он ещё раз невольно обернулся на спящую дочь, но, взяв за локоть, Злата довольно чувствительно подтолкнула его в сторону кухни.
С тех пор, как она вернулась из роддома, прошло уже около месяца, а Миша всё никак не мог налюбоваться на маленькую Алёнку. Теперь вечерами, переступив порог дома и торопливо приласкав Берту, он тут же бежал в спальню, чтобы посмотреть на свою долгожданную девочку. Весь вечер он то и дело заглядывал в кроватку, улыбаясь и говоря ласковые слова, даже когда Алёнка безмятежно спала, так что Злате иногда приходилось силой оттаскивать его прочь – она боялась, что ребёнок проснётся от неуёмной отцовской любви и ласки. Мишка был готов день и ночь носить девочку на руках, и, если бы не работа, так бы оно и было.
Злата не раз с замиранием сердца наблюдала, как Миша, подхватив крошечную дочку под животик, держит её на вытянутой пятерне, другой рукой обмывая розовое нежное тельце тёплой водой. Она ужасно боялась, что девочка может соскользнуть с отцовской ладони, но, вопреки опасениям, Миша очень ловко управлялся с дочкой, которая терпеливо переносила все гигиенические процедуры и только негромко покряхтывала.
Михаил без присущей многим отцам брезгливости менял подгузники, а ночью, только услышав Алёнкин плач, подхватывался раньше Златы, и, пока молодая мама устраивалась на постели, уже протягивал ей для кормления тёплый шевелящийся свёрток. Впрочем, Алёнка оказалась относительно спокойным ребёнком и плакала только в самый крайних случаях – если уставшие родители вдруг просыпали час кормления. В остальное время она либо спала, либо взирала на мир умными глазками, причмокивая пустышкой.
Когда в три недели девочка начала улыбаться, Миша был на седьмом небе от счастья – ему казалось невероятным, что вот этот крохотный, родной комочек радуется именно ему. Напрасно Злата говорила, что в этом возрасте дети улыбаются бессознательно и всем подряд. Молодой отец был уверен, что его Алёнка способна узнавать его из всех окружающих.
Находясь на службе, Миша каждую свободную минутку звонил домой, чтобы справиться – как там его девчонки. Судя по тону, каким он произносил слова «мои девчонки», это доставляло ему невероятное удовольствие. Злата ругалась – для видимости, говоря, что своими звонками он разбудит Алёнку, но в душе была искренне счастлива.
…Дочка получилась похожей на обоих родителей, но все, кто мог лицезреть это маленькое «чудо», сходились во мнении, что Мишиных черт всё же больше, тем самым давая повод для справедливой гордости молодому отцу. Он быстро научился пеленать, переодевать ребёнка, и единственное, что огорчало его совершенно искренне, была катастрофическая нехватка времени – его, как всегда, полностью забирала работа. На предложение занять должность следователя в следственном комитете Миша неизменно отвечал неопределённым – «подумаю».
…Он до сих пор помнил ни с чем не сравнимое чувство, нахлынувшее на него в торжественном зале родильного дома, когда под нежную мелодию он впервые взял в руки маленький розовый конверт… Вглядываясь в крошечные детские черты, он буквально ощущал, как с плеч сваливается что-то тяжёлое… что-то, что он носил на себе долгие годы, а, может, и всю свою жизнь, к чему привык как к неизбежному, и чего не замечал до этих пор… Но вот оно – маленькое родное тельце, тепло которого чувствовалось через тонкое одеяльце… прикосновение к которому срабатывало как разблокировка – Михаил ощущал невероятное облегчение и незнакомую доселе нежность, наполняющую его существо взамен упавшим оковам…
Алёнка оказалась маленьким магнитиком, притягивающим и другие радостные события – за помощь в раскрытии тяжкого преступления Миша получил благодарность и премию, а Злата – целую кучу подарков от сослуживцев и даже начальства. Посмотреть на внучатую племянницу приезжали даже Олег Дзюба с женой Татьяной, а бабушка Вероника Григорьевна была готова каждый день навещать свою первую правнучку, если бы это позволяло здоровье.
Впервые увидев внучку, мать Миши – Александра – расплакалась и, немного посидев за накрытым по случаю выписки Златы и Алёнки из роддома столом, ушла в спальню, где и пробыла весь остаток вечера у детской кроватки… Она не пила уже около месяца и сейчас была абсолютно трезвой. Все последующие дни и недели она часто приезжала в гости к сыну и невестке, и даже демонстративно давала различные советы по поводу ухода за новорождённой. Глядя на её неловкие попытки выглядеть многоопытной бабушкой, Вероника Григорьевна только вздыхала, но вслух не говорила ничего. Давно оставившая надежды на трезвый образ жизни дочери, она не знала, радоваться такому преображению Александры или не стоит принимать всерьёз её «примерное» поведение. Однако, вопреки сомнениям, Аля действительно была довольна ролью бабушки, тем более, что Злата не ограничивала её общение с внучкой и разрешала гулять возле дома с коляской. Перед выходом Александра тщательно пыталась загримировать одуловатое, с годами потемневшее от алкоголя лицо, но получалось это плохо – не помогали ни пудра, ни румяна, ни яркая помада. Несмотря на это, она гордо вышагивала по двору и чуть свысока здоровалась с соседями, демонстративно поправляя то чепчик, то покрывальце внучки. Иногда она привозила с собой и своего сожителя Вадима – тот не отставал от родной бабушки и покорно семенил рядом, одетый по такому «торжественному» случаю в парадный, двадцатилетней давности костюм. Мало кто узнал бы сейчас в этом постаревшем, спившемся человеке бывшего научного работника, талантливого учёного, так и не закончившего самый главный в своей жизни труд, и променявшего в своё время на водку и славу, и почёт.
Совсем недавно Вадим в очередной раз выписался из наркологической клиники, куда его уже привычно устроил Михаил, так как родные дети давно отказались от алкоголика-отца и махнули на него рукой. В этот раз очередной запой чуть не закончился трагически – Вадика едва откачали, и не без Мишкиных усилий. Полтора месяца на больничной койке и пугающее слово «цирроз», кажется, подействовали на больного, во всяком случае, вернувшись из больницы, Вадик дал устный зарок: «больше – ни-ни».
Миша не уставал спасать «отчима» и от «белочки», и от алкогольной интоксикации не только по душевной доброте. Вадим был первым и единственным мужчиной, который любил его мать искренне и всей душой. Это не была любовь собутыльника. Чувства были настоящими, несмотря на алкогольную зависимость обоих «влюблённых». В минуты трезвости Вадик трогательно ухаживал за своей «Алечкой», выслушивал все её жалобы, от души поддерживал во всех разговорах. Александра нуждалась в этом мужчине, несмотря на большую разницу в годах – Вадику было уже за шестьдесят, и он был на пенсии. Сама же Аля тоже нигде не работала, и жила на деньги, которые давал ей сын. Теперь же, заручившись её очередными обещаниями, Вероника Григорьевна решила сдавать свою пустующую квартиру, а оплату от жильцов отдавать дочери, чтобы снять с Миши ставшее непосильным бремя. Оставалось только надеяться, что новоиспечённые бабушка и дед окончательно завяжут со своим алкогольным прошлым и окунутся в новую радостную для любого нормального человека жизнь.
…Не остались в стороне и Морозовы – Наташа и Дима несколько раз звонили по телефону, чтобы поздравить молодых родителей. Приехать в гости всё не получалось – время артистов было ограничено, а вскоре они уехали на гастроли, пообещав, что как только вернутся, сразу же нанесут Мише и Злате «братский» визит. Звонила даже Анна Сергеевна, а примерно через пару недель после рождения Алёнки в гости приезжал Александр. Затащив в квартиру коробки с подарками, он долго разглядывал младшую внучку.
«А вы её на руки возьмите…» - наблюдая со стороны сцену знакомства дедушки и внучки, Злата решила подбодрить Александра Ивановича.
«А можно?..» - бросив радостный взгляд на молодую маму, то сразу же потянулся к ребёнку.
«Ого!.. – глядя, как дедушка ловко вынимает Алёнку из кроватки, Злата удивлённо округлила глаза. – Вы так смело управляетесь!.. Мой папа так и не решился взять её на руки, сказал, подождёт, пока подрастёт!»
«Так я же привычный… - Александр рассмеялся. – И Димку нянчил, и Валеру пришлось… Наташа сразу после роддома снова в больницу попала, так мы с Аней его три недели выхаживали, пока Димка на репетиции бегал. Больше, конечно, Аня… Но и мне доставалось по ночам! А уж про Анютку и говорить нечего, как вчера всё было!»
Александр был искренне рад внучке – это было написано на его лице. Тем более, что девочка явно носила и его черты… Но от внимательной Златы не укрылась непонятная подавленность, сквозившая во взгляде Морозова. Она даже поделилась с Мишей своими наблюдениями, но тот сказал, что ничего не заметил. На вопрос о делах и семье Александр ответил, что всё в порядке, и, погрузившись в новые для них обязанности родителей, Злата и Михаил забыли об этом разговоре. Александр больше не приходил, и никаких вестей о Морозовых за эти дни не поступало.
- Александр Иваныч тебе не звонил? – убрав тарелки со стола, Злата потянулась к навесной сушилке за чайными чашками.
- Не звонил, - подперев рукой щёку, Миша с улыбкой наблюдал за плавными движениями жены – после родов Злата преобразилась, стала ещё женственнее.
- А ты ему?
- И я тоже. А что?
- Да что-то подумала про него. Какой-то он странный всё же был в прошлый раз. Не такой, как всегда. Ты не заметил?
- Да вроде нет… - Миша пожал плечами. – Мало ли, может, голова у человека болела.
- Не похоже… - усевшись напротив, Злата с сомнением покачала головой. – Мне показалось, что у него что-то случилось.
- Не знаю… Я с Димой недавно виделся, перед их отъездом, он ничего не говорил.
- Странно… И к нам больше не приезжает.
- Наверное, некогда.
- А как ты думаешь… - судя по выражению лица, Злату интересовала тема разговора. – Почему он так упорно не хочет повидаться с твоей мамой? Всё же общая внучка… Может, он именно поэтому не приходит, боится встречи?
- Ты хочешь узнать моё мнение?
- Хочу.
- Если честно, я не вижу их встречи… Они абсолютно разные люди, из разных миров. Ну, о чём он будет разговаривать с матерью?
- Ну, не знаю…
- Вот и я не знаю… - Миша усмехнулся. – И он, скорее всего, не знает. Они знакомы-то были считанные часы.
- Может, ты и прав… - Злата на секунду замерла, прислушиваясь, не плачет ли дочка, затем, убедившись, что в спальне царит тишина, снова взглянула на мужа. – Но ведь рано или поздно они всё равно встретятся.
- Может, и встретятся… Мать тоже о нём не спрашивает. И это – добрый знак… - Михаил невольно рассмеялся. – Ты же знаешь её характер.
- А отцу ты давно звонил? – имея в виду Виталия Мясникова, Злата подняла на мужа пытливый взгляд. – Как он?
- Вчера разговаривали, я забыл тебе рассказать. Говорит, что нормально. Надеюсь, что не обманывает. Просил ещё прислать Алёнкиных фотографий. Пошлёшь сама ему на электронку?
- Угу… - вздрогнув от неожиданного дверного звонка, Злата встревоженно нахмурилась. – Интересно, кто это с самого утра?..
- Сейчас узнаем…
Поднявшись из-за стола, Михаил прошёл в прихожую. Посмотрев в глазок, тут же повернул ручку замка и чуть посторонился.
- Представляешь, ночью дождь был, а они улицы поливают! – шагнув в квартиру сына, Александра начала речь с претензий городским службам. – И так мокро, а теперь ещё и грязища по самое не хочу! Понабирают придурков на работу!..
- Здравствуй, мам… - закрыв за матерью дверь, Михаил привычно взял у неё из рук сумочку и повесил на крючок вешалки. – Проходи. А где Вадик?
- У Вадика давление подскочило, я дала ему таблетку, велела лежать… - по-деловому поджав ярко-красные от помады губы, Александра шагнула сразу в ванную, но, увидев в проёме невестку, остановилась, чтобы поздороваться. – Здравствуй, Злата! Вы уже гуляли?
- Здрасьте, Александра Семёновна… - увидев свекровь, Злата кивнула той как-то обречённо. – Нет ещё, воскресенье же, мы спали…
- Вы спали, а дитё без свежего воздуха!.. - сполоснув под краном руки, Александра решительно прошла в спальню и склонилась над кроваткой. – А нам свезий воздух нузен, да?.. Да?..
Глядя на то, как свекровь пытается придать умильное выражение своему, давно утратившему приятные черты лицу, Злата испытывала довольно противоречивые чувства. Она давно привыкла к облику Мишиной матери, и видела её во всяком состоянии, но в душе не могла не признаться себе, что, будь это не мать мужа, а другая женщина, она и близко не подпустила бы её к своему ребёнку. Чего стоил один хрипловатый, пропитый голос Александры Семёновны, которым она пыталась сюсюкать с внучкой. И даже модный брючный костюм и аккуратная причёска вкупе с недорогой бижутерией, не могли украсить образ хронической алкоголички.
Однако, понимая, что это – мать её любимого мужа, Злата скрепя сердце терпела эту женщину, и даже однажды защитила её перед своей сестрой. Если на свадьбу Михаила и Златы Даша не пришла – уезжала в другой город по «неотложным делам», то не навестить новорождённую племянницу уже никак не смогла. Увидев в один из визитов, как Александра Семёновна пытается играть роль любящей бабушки, Даша отозвала сестру в сторонку.
«Злат, ты что делаешь?! – Даша состроила возмущённое лицо. – Зачем ты позволяешь ей брать на руки Алёнку?!»
«Она – бабушка… - Злата пожала плечами. – Как я не дам ей ребёнка?»
«Какая она к чертям бабушка?! Это наша мама – бабушка! Вероника – бабушка… А это – старая алкоголичка, у неё же руки трясутся, ты что, не видишь?! Она же ребёнка того и гляди уронит!»
«Да ладно тебе… - несмотря на свой протест, Злата с тревогой выглянула в другую комнату, где Александра сидела с внучкой на руках. – Не выронит… Она трезвая сегодня».
«Я бы её близко к ребёнку не подпустила… - недовольная упрямством сестры, Даша для пущей важности округлила и без того большие глаза и заговорила громким шёпотом. – И вообще – на порог бы не пустила! Сама прётся, ещё и своего алкаша Вадика тащит!..»
«Ты с ума сошла!.. – теперь пришло время возмущаться Злате. Оттащив сестру от дверей, она тоже перешла на громкий шёпот. – Это – Мишина мать! Как я её не пущу в дом?! Это – его мать, понимаешь?!»
«Ну, и что?! А если она пьяная придёт и ребёнка уронит?! Или, чего доброго, твоего Мишу спаивать начнёт?!»
«Вот именно… - чуть прищурив красивые глаза, Злата строго посмотрела на сестру. – М о е г о Мишу. А со своим Мишей и его родственниками я как-нибудь разберусь сама!»
Несмотря на такую яростную защиту свекрови, Злата нет-нет, да и задумывалась о словах сестры. Однако, Александру терпела и в общении с внучкой не отказывала, понимая, что это нужно, в первую очередь, самому Михаилу.
Вот и сегодня она нехотя собрала дочку на прогулку, чтобы уважить свекровь.
- Только недолго, Александра Семёновна!.. – дождавшись когда Миша вывезет коляску во двор, Злата высунулась из окна третьего этажа. – Тучи заходят, вдруг дождь начнётся!
***
Дождь и вправду собрался очень быстро. Свинцовая туча заволокла половину неба и была уже готова обрушиться на землю июльской тёплой влагой. Решив не дожидаться первых капель, Александра подвезла коляску со спящей Алёнкой к подъезду. Она не взяла телефон – он так и остался в сумочке, и теперь ждала, что кто-то из молодых обязательно выглянет в окно, а потом выйдет помочь завезти коляску на свой этаж. Она так и стояла, запрокинув голову, не решаясь громко закричать, когда услышала позади торопливые шаги.
- Вам помочь?..
Услышав за спиной мужской голос, Александра неторопливо и недовольно обернулась. Не нужны ей никакие помощники, сейчас выйдет Миша и сам заберёт их с Алёнкой. Но, взглянув в лицо подошедшего мужчины, она невольно остановила на нём растерянный взгляд.
Она узнала его сразу… Они виделись у Михаила ещё зимой…
…Александр. Саша Морозов… Курсант военного училища, мимолётное знакомство с которым сыграло в её жизни поистине роковую роль… Родной дедушка её родной внучки, которая сейчас сладко посапывает под ажурной вуалью просторной светлой коляски и не догадывается, что рядом стоят два родных ей, но абсолютно чужих друг другу человека…
- Ну, помоги… - Александра постаралась справиться с собой и посмотреть на «виновника» строгим, осуждающим взглядом.
- Аля?!
…Он тоже узнал её по той, зимней, встрече. Если бы не та встреча, Александру и в голову бы не пришло, что перед ним сейчас та самая Аля, которая давно ушла из его памяти… Девушка, однажды ворвавшаяся в его жизнь буквально на одно мгновение… Но именно это мгновение обернулось совершенно неожиданными событиями спустя целых тридцать два года… а ещё – вот этим крошечным, сладко посапывающим в коляске человечком.
- Александра Семёновна я… - низкий, с хрипотцой голос прозвучал чуть надменно, чем выдал волнение своей хозяйки.
- Да, простите… Александра Семёновна… - вглядываясь в её лицо, Морозов поспешил поправиться. – Ну, что ж… Вот мы и встретились.
- Не велика радость.
- Ну, почему же?.. – Александр смущённо улыбнулся и развёл руками. – Когда-то нужно было встретиться. Я ведь должен многое вам сказать.
- Что это вы мне должны сказать? – делая вид, что поправляет что-то внутри коляски, Александра нарочно наклонилась над внучкой. Было заметно, что встреча с Морозовым не доставляет ей удовольствия.
- Знаете, здесь как-то неудобно говорить… - Александр с сожалением посмотрел на потемневшее небо, потом покрутил по сторонам головой. – Жаль, нет никакой беседки… Хотя, знаете, что? Давайте – в кафе? Я на машине, сейчас сдадим Алёнку родителям, и…
- В кафе-е-е?.. – подняв голову, Александра смотрела на него как на ненормального. – Чего это я забыла в кафе-то?
- Там было бы удобнее говорить. Всё же нам есть, что сказать друг другу…
- Нечего нам говорить… - эти слова Александра пробурчала как бы про себя. – Встретились, увиделись, и – до свиданья…
…Александр смотрел на эту женщину и не мог отделаться от мысли, что она не вызывает никаких эмоций, кроме откровенной жалости. В её облике не осталось и сотой доли от той красивой, самоуверенной девушки, которую он встретил много лет назад. И даже не годы были тому виной… Александр вдруг представил себе Анну – та и сейчас была красива… Ему всегда казалось, что его жена с каждым годом становится только красивее.
Если бы ему удалось прочитать мысли своей собеседницы, он бы очень удивился – в этот момент Александра тоже вспоминала Анну… Она видела её более полугода назад по телевизору, в передаче, посвящённой возглавляемому Анной лицею. Она ещё тогда отметила неувядающую красоту своей прежней соперницы, и невольное сравнение с собой было, увы, в чужую пользу. Анна выглядела не просто моложаво. Во всём её облике проступал отпечаток счастливой жизни, чего нельзя было сказать о самой Александре. Обида, вспыхнувшая тогда в её душе, вскоре превратилась в жалость к самой себе, а вот сейчас выливалась в неловкость оттого, что человек, запомнивший её красивой, молодой девчонкой, сейчас видит и эти грубые морщины, и потемневшую, неровную кожу, и мешки под выцветшими глазами…
…Вид ухоженного, одетого с иголочки мужчины только смущал и откровенно раздражал. Александра была бы рада, если бы Морозов тотчас бы ушёл, но уходить он не собирался. Напротив, он ещё решил о чём-то поговорить! Как будто ей нужны сейчас эти самые разговоры…
- Аля… - понимая, что другого случая может и не представиться, Александр решил продолжить разговор прямо здесь, на крыльце дома. – Александра Семёновна… Раз уж так вышло… То я должен хотя бы сейчас, на этом месте попросить у вас прощения.
- Ну, где там Мишка-то?.. – сделав вид, что не слышит слов Морозова, Александра выглянула из-под козырька вверх – на окна квартиры сына. – Сейчас ребёнок проснётся, мне самой, что ли, коляску затаскивать?!
- Аля, послушай!.. – Александр вдруг снова перешёл на ты и взялся за ручку коляски, как бы обращая этим жестом внимание на себя. – Я ведь ничего не знал! Я искал тебя… Но ты уже вышла замуж…
- Миша!.. – Александра всё же решилась докричаться до сына с невесткой. – Миша!.. Забирай коляску!.. Дождь начинается!
- Прости меня, Аля!.. – Морозов неожиданно накрыл её руку ладонью – Пожалуйста, прости…
…Ответа он не дождался. Через несколько секунд дверь отворилась, и Михаил показался на крыльце. Увидев родного отца рядом с матерью, радостно протянул тому руку для приветствия. Того, как при этой сцене глаза Александры вспыхнули ревностью, оба мужчины так и не заметили…
Поднявшись вместе со всеми в квартиру, Морозов невольно следил за Александрой, как бы ожидая, что она всё же ответит на его «прости»… Но, вопреки его ожиданиям, та демонстративно не обращала внимания на гостя. Она нарочито громко разговаривала с внучкой, деловито расхаживала по квартире сына, давала советы Злате…
Морозов уже решил принять её молчание как данность, но, дождавшись, когда Миша и Злата выйдут из комнаты кормить Алёнку, женщина неожиданно заговорила и с ним.
- Не нужно вам больше сюда приезжать… - Александра старалась вложить в свои слова как можно больше твёрдости, но получилось лишь хриплое брюзжание.
- Почему? – удивление Морозова было совершенно искренним.
- У вас своя жизнь… У нас – своя. Ни к чему это всё… - не глядя на гостя, Александра недовольно поджала губы.
- Знаете… - Саша тоже вновь перешёл на вы. – Я, действительно, жалею, что не знал раньше Мишу. Он очень хороший парень. Да и Алёнка… она же мне как никак – внучка… Я уже привязался…
- А я говорю, что не нужно вам больше сюда приходить… - Александра говорила, как будто рубила дрова. – И внучка эта – наша! А у вас и свои внуки есть… наверное…
- Есть, - Морозов охотно кивнул. – Валера и Анюта… Но ведь и Алёнка…
Договорить ему Александра не дала. Услышав произнесённое им женское имя, она невольно изменилась в лице – в нём вновь промелькнули и обида, и ревность… В честь неё никто внучку не называл!.. Сын с невесткой даже словом не обмолвились. Повернувшись к Александру, она гневно свела брови у переносицы.
- Вот и воспитывай! А к нам не лезь!.. Вот – Бог, вот – порог!
- Ну, собственно… - не ожидавший такой реакции Морозов поднялся с места и растерянно развёл руками. – Я и сам уже собирался…
Напрасно Миша и Злата упрашивали его остаться на чай – оказывается, пока шла беседа с Александрой, Миша сбегал в соседний магазин и принёс большой торт. Однако, сославшись на неотложные дела, Александр решительно вышел в прихожую.
- Зря вы так рано уходите… - на Мишкином лице было написано искреннее сожаление. – Ну, если уж так невтерпёж… то приходите вечером, с Анной Сергеевной… - он оглянулся на дверь и понизил голос. – Мать скоро уйдёт…
- Спасибо, Миша… - Александр с благодарностью протянул руку сыну. – Но не получится.
- Почему?
- Вообще-то я попрощаться пришёл. Уезжаю…
- Куда?!
- Полечу на родину. Давно не был… Надо могилы родителей проведать. Есть такая святая обязанность.
- Жаль… А когда вернётесь?
- Пока не знаю. Как понравится… - Александр улыбнулся. – Но когда вернусь – непременно увидимся.
- Я могу помочь, проводить. Скажите, когда подъехать.
- Да не беспокойся, Миша. У меня вещей немного… Справлюсь.
- Вы что, едете один?
- Один.
- И всё-таки, давайте, провожу! Скажите, когда… Я подъеду.
- Самолёт завтра в десять утра. Если подъедешь, то я такси не буду заказывать.
- Подъеду. И Анну Сергеевну назад отвезу. Она же будет провожать?
- Нет… Морозов вдруг замялся и как-то сник. – Аня не будет провожать… И подъезжать нужно не к дому.
- А куда?!
- Я сейчас на даче обитаю. Записывай адрес…
http://www.stihi.ru/2016/05/23/10041