Я долгожданной стихотворной фразою ворвусь в твой дом на праздничный обед.
А у меня тут мёдом не намазано. Блины пустые и сгущёнки нет.
Да и друзей не много для того, чтобы водить весенний дружный хоровод
(но всё-таки болот твоих заброшенных не каменистей этот огород).
Их не настолько мало, чтобы вдарило, чтобы катиться колобком ко дну.
Из всех традиций – маслянисто-жареных – я в этом марте выбрала одну:
и повела в лохмотьях зимних чучело на поводке во двор на эшафот.
За то, что мучила и так наскучила, сожгла родную. Вот и хорошо.
Остались дым и рифмы ядовитые. И не осталось нежности почти.
Ты, если станет сердце жаль разбитое, про самолёт разбившийся прочти.
А если сердце не добито выстрелом, то отдышись и не стучись в друзья.
Как после драки кулаки бессмысленны, так и мычаньям после «мы» – нельзя.
Так что вопросы про погоду в городе, открытки с пожеланием всех благ
не высылай. Я ни в тепле, ни в холоде. Ни хорошо, ни плохо – мне никак.
На случай, если вдруг спросить не терпится (но всё-таки, пожалуйста, сдержись):
дела идут, жизнь очень быстро вертится. А если то лишь список дел – не жизнь?
Мы говорить не можем, но есть правило: когда ты пишешь стих, то можно всё.
Я для тебя лазейку тут оставила: сбегай с болот своих – вдруг повезёт?
А если не сбежишь, то пусть терпение поможет обезвредить эту боль.
Я напишу тебе стихотворение, чтоб просто обозначить: я с тобой.
Март 2016, СПб