Лучше поздно, чем ни разу. Слушай. Отдаю рифмованный должок.
Ты не то чтобы меня разрушил — но встряхнул. И это хорошо.
Всё проходит, память в белых пятнах. Но не бзди — и ты попал в маршрут.
И вороне, и ежу понятно, что один крестраж припрятан тут.
В Чёрном ухе, в Красной пирамиде? Под Петром, Меркурием? Как знать...
Ты меня ни капли не обидел — вот что я хочу тебе сказать.
Я ругалась на тебя, конечно. Не привыкла к говору — зато,
например, я трепетно и нежно отношусь к твоим мостам. А то,
что кривилась, выражалась дурно, Мандельштама в месиве узрев —
так у нас в столице, блин, культурной тоже есть скульптуры — просто бред.
А какая дамба — что за зависть! Я б хотела, чтоб в окне — видна.
А какие песни тут писались! (а какие? ладно, лишь одна).
Как Адмиралтейская красива! Без Адмиралтейства, правда — пусть.
Вот конфет твоих я не вкусила. Водкой меня потчевал. Смеюсь.
Всё теперь смешно, как всё — нелепо. Всё — давным-давно, позавчера.
В Петербурге много дел и лето. Разве что порой, по вечерам,
вспоминаю девку с грустной рожей, по ошибке влезшую в приват.
Ты хороший — правда, ты хороший. Ты ни в чём, ни в чём не виноват.
И пускай у нас с тобой не будет ничего такого, но скажи:
что за связь меж нами, что за люди? почему моя их манит жизнь?
Вот поставишь точку в разговоре — так назреет с новым разговор.
Я входить в твоё фальшивоморе третий раз не буду, перебор.
Но как только здесь добьюсь победы/успокоюсь/тело наряжу,
я к тебе — не к жителям — приеду. По Адмиралтейской поброжу.
СПб, 26.07.14