Любой из городов российских
В секунду, названную наугад,
Так может встать, воспламениться,
И все – гора, и все – река.
Как будто бы несут иконы,
Как будто всё равно, кто их честнее:
Портреты ли, святые...
И я смотрю, не видя, сколько их.
Все обесцвеченные лица
И лица бледные детей:
На белом, на клену, на липе,
И с честью отданной светлей.
Очистил марш сомнений душную
Толпу. У офицеров и вояк
Перчаток белых пистолеты
К виску приставлены в награду.
Бессмертный полк – нестройная река.
Так водно в форму улицы сплотилось,
На плечах – малыши вопят в слезах,
Прихрамывая, заступает за линию нога.
Всё в беспорядке первородном.
Толпа выносит на руках
Столетних прошлого героев,
Восторженно и невпопад.
Нельзя гражданским, как солдатам,
Хоть притворяться не толпой;
Не строй, а стадо памятливых рядом.
Шумят. Ура – кричат.
Однако, я весь этот путь
Не проронил ни слова.
Таков был дед: всегда молчал.
Он был гвоздём,
Стены пробил насквозь.
И также он гвоздём был ранен:
Они летели сквозь него...
Своих здесь нет, чужих здесь нет.
Я вижу множество детей:
Одним под восемьдесят лет,
Другие младше, без семей...
Прости меня, что я, ошпаренный,
Порой от строя отставал.
Я не хотел бы воевать.
Страшусь я мысли проливать
Ребячью кровь в любом предлоге.
"Спасибо деду и прадеду
За величайшую победу", –
Оно над головами вьётся
И данью старикам поётся.
И с каждой улицы – захват,
Строй с головами, и над ними
Квадраты белые солдат,
Выглядывающих из могил.
Сравнить идущих с мертвецами
С иконостасом золотым?
Пусть будет стыдно, не предам я
Мира. Как и на картинах,
И на живых – одни же лица!
Глаза одни, и ласково в дружине
Листают розовые рты
Энциклопедии советской жизни.
У них как будто пропадает
Личная мысль в глазах.
Текут по северному краю,
Вступая за предел экватора…
09.05.2016