Пустота в этой комнате плотна до запаха.
Недоеденный ужин, прохладна еда.
Блещет скатерть во мраке крупицами сахара,
В жидком воздухе плавает "мяу" кота.
Тени спутались в патлы, в волосы, в поросль,
В каждодневный гербарий засушливых слов,
Бесподобная речь моя, - разноцветные полосы, -
Недолюбленная, сплетённая из стволов.
Точка. Улица также пустынна и влажна.
И на ней каждый след омываем как труп.
Каждый шорох дождём недоеден. И жажда
Убивает за каждый глоток, каждый звук.
Пей и мечтай о тех прожитых осенях,
Где смыкался весь мир на одном человеке,
А сейчас одиночество пальцами тянет за веки
И уснуть не даёт всё запутав в каких-то чертях.
Вылезай из под крышки сырого как грунт одеяла,
Вылезай, проклиная весь мир по чём свет.
Понимание жизни придёт, тогда, когда мало
Кто любит, кто стонет с тобой, кто зовёт.
Изучай в этом жидком как воздух пространстве
С изувеченой тенью засохших цветов
Свою речь, что гордится возможностью странствий,
Но лежит и бока протирает о печь.
Тебе хочется крикнуть вовнутрь вселенной,
Той вселенной, где ты одинок как маяк.
На обветренной корке земли, омываемый пеной,
Ты стоишь - каждой лодке любимый земляк.
Ты разносишься ветром на разные губы,
С разных уст ты слетаешь слюной иль хулой,
Моя речь. Сковзь огонь, скозь пучину и трубы
Ты доносишься в комнате эхом. Мольбой.
Дотянуться до космоса капсулы лампы,
Распахнуть настежь окна, кричать и кричать!
Надрываться в окно в блёклом отсвете рампы,
Разделять с пустотою осенней кровать.
Моя речь! Ты придёшься на слух хоть кому-то?
Ты за что так уродлива, слышишь, за что?
Каждой комнаты здесь всё пространство согнуто
Под тобой. Под тобой! Надрываться в окно!
Изучать в этом жидком как воздух пространстве
С изувеченной тенью засохших цветов
Чей-то образ и след, чей-то запах неясный,
Отпечатанный в памяти, в звуке шагов.
Слышишь, пей со мной, речь моя, боль моя!
Только будь со мной честной в уродстве своём,
Тонкой тенью скользи, обвивай меня, робкая.
Я останусь. Останусь с тобою вдвоём.