мои не та мимика, не те взгляды;
с ними совершены анархичные обряды;
меняя луч солнца, падающий свет:
выглядел старше на десяток лет.
молчание души, болевые раны;
велик стаж, тыча в зажитые шрамы.
стремление к обычаям страстным; нелегким
ядом давиться приходится горьким.
стоя в оковах, смотрю в темноту:
ночью все страхи живут наяву;
накануне, впредь вижу дрянь и ересь;
вот и, собственно, вся повесть:
"стремясь к солнцу, бежишь к огню,
сжигающего еретиков, точно как ты.
(я тоже на нем когда-то сгорю)
лица твоего иначе горят черты.
ручьем пот; извлечешь от страданья,
не удостоверив быт мироздания.
погиб внутри от пламени, как гной,
выходящий из раны жаркой зимой.
четвертины страницы Библии вырваны;
молебны арабов мечети обузданы;
миры завоёваны, дабы спастись
готически своды вверх вознеслись.
повсюду черти есть, ненавидя;
ты наблюдаешь за всем этим сидя.
миндалины век слоняются ловко:
короля величают не так уж и громко.
менталитеты эмоций совсем не слабы;
уставши от бойни, присядь, отдохни.
крестьяне - вандалы, лорды скупы;
в руки точеные копья возьми."
трудно быть в смутное время,
нелегко носить тяжёлое бремя,
с течением жизни вырастет честь,
старайся никого к себе не увлечь..
в отражении речки прозрачной, глядя,
минуешь минут нахождения себя.
считая абстрактные числа славы,
смотришь падение владыки-державы.
поднеси к себе остриё кинжала,
вспомни, как гвардия чья-то кричала;
покинет доспехи отважный твой дух,
люди не помянут тебя даже вслух.
откинут триумфы, лицо человечье,
откликнут виною невинной увечье.
не очистят твой прах православно,
в "Мертвую" книгу запишут уставно.