Твой восход голубоглаз,
мой закат суров,
не исполнит он заказ
на совместный кров –
солнце рухнет на меня,
заживо сгорю,
невозможно мне принять
жертвенность твою...
Говорит мне лучший друг:
деву не тревожь,
ты не сокол, не канюк –
полустёртый грош,
для чего тебе нужна
близ финала дней
не сестра и не жена –
узница страстей?
Я ни в чём не виноват,
видимо, весна
воспалила сердце, брат,
больше, чем жена,
и брожу я, сам не свой,
по мирам иным,
полонённым трын-травой
и растёртым в дым…
«»»»»»»»»»»»»»»»»»»
Я в отражённом свете,
а ты, моя краса,
бытуешь на планете,
где зримы чудеса,
где ровно дуют ветры
без слёз, без запятой,
и разливают щедро
рябиновый настой.
Вольна ты в расстояньях,
а мне заказан путь,
на каждое желанье
кольцо железных пут
наброшено поверху
слепого бытия,
и не лететь мне стерхом
к тебе, любовь моя!
Проламываю бреши
в сознании своём:
перед тобой не грешен
ни в чём, ни в чём, ни в чём,
и в полумраке вялом
надеюсь, ты создашь
свой мир из идеалов,
взяв мой на абордаж,
поскольку я не сдвинусь,
пока в груди стрела,
поскольку паладина
накрыла полумгла
с туманным отраженьем
загадочной страны,
в которой ты – движенье
живительной волны…
«»»»»»»»»»»»»»»»»