Когда увидят край подслеповатые глаза,
Которыми, прищурясь, я читаю между строк,
Когда мне выйдет срок сказать всё, что я мог сказать:
Game over, баста, финиш, окончен мой урок -
Тогда мои останки враз отправятся в круиз
На деревянном лайнере в Страну Грунтовых Вод.
И будут рыть могилу мне, и будет веять бриз,
И будет улыбаться мне лазурный небосвод,
И буду сардонически я лыбиться в ответ
(Ухмылку ту стереть не в силах ушлый "Ритуал").
Пришедшие будут нести обычный праздный бред,
Изобразив у гроба страстей большой накал.
Один же, тот, кто всех умней, толкнёт такую речь
(Не поручусь за точность я, но смысл передам):
"Вот был такой, и нет его; гора упала с плеч -
Он люто презираем был в среде прекрасных дам,
Среди солидных граждан и почтенных стариков.
Но без него объяла скука дышащих юдоль,
И стало как-то пусто без размеренных стихов.
Он смерти ждал давно, но всё же ненавидел боль.
О доме он мечтал, но был в пути и жил в пути.
Смеялся над любовью, но тайком любил весь мир.
С живущими не мог наречья общего найти;
С ним говорили Будда, Ганди, Лейбниц и Шекспир.
Боготворил он разум, хоть слегка безумен был.
Он воином себя считал, но избегал войны.
Не знал ни в чём он нормы, чудаком за то прослыл,
И до конца пренебрегал избраньем стороны
В извечных спорах и боях вокруг мирских забот.
В богатстве не нуждался он, считая, что богат.
Не мерил время никогда, но каждый новый год
Он проживал по-своему, всегда на новый лад.
Он смертным не считал себя, но всё ж родился им -
И Смерть напомнила ему, и потому мы здесь.
Покоя ты не знал, так будь всецело им храним.
Конец главы, конец строфы, пропета твоя песнь".
И не понявши ничего из речи той большой,
Все провожавшие пойдут отведать пирожков.
Меня заглотит яма безысходною вершой,
И буду спать я там под сенью мелких корешков.