Тринадцатый

Зарождение.
Становление.
Развитие.
Усложнение
Ускорение.
Распространение.
Выравнивание.
Возвышение.

Четвёртый сидел практически неподвижно, внимательно просматривая все отчёты, пришедшие ему в интрачип за последний период. Ничего не вызывало беспокойства или даже интереса. Вроде бы. Впрочем, радовать какой-либо из них тоже не спешил. Нет, пожалуй, здорово, конечно, убедиться, что одна из ближайших сверхновых умрёт всё-таки относительно мирно, но это ведь было довольно точно установлено уже через какую-то тысячу периодов после её открытия. Однако, Четвёртый всё же будто бы даже слегка выдохнул, прочитав об этом. Еле заметное расслабление пробежало по его телу. Ещё бы. С последнего перемещения Основная Цивилизация пока не накопила достаточно ресурсов для ещё одного. А прогнозы и так не слишком оптимистичные.
Ну вот, опять. Опять это чувство глубокой досады. В его отдел так ведь верили. Эта была гениальная идея, определённо гениальная. Да она и сейчас кажется гениальной. Только почему-то чувство досады усиливается с каждым отчётом.
Четвёртый ослабил подачу интрачипа и принял более естественное положение. Он старался всеми силами отогнать нахлынувшее неприятное чувство. Работе это всё равно не помогает, скорее наоборот. А предстоит ещё много работы.
"Интересно, как обстоят дела у отдела Собирательства? Надеюсь, хоть у них дела идут хорошо,"– подумал Четвёртый. И тут же вспомнил про другой отдел: "Опять Охота будет намекать на наш провал, чтоб их... Опять мне стоять на собрании всего комитета и читать отчёт, стараясь скрыть все те эмоции, которые я даже наедине с самим собой скрыть не способен. Может быть и правы те, кто избавился от них полностью, благо операции по модификации мозга стали совсем безопасными. Впрочем, тогда я точно не смогу заниматься своей работой. Такова уж специфика…"
Специфика. Четвёртый с силой зажмурил глаза. Ему вдруг стало противно от патетичности собственных мыслей. Как будто это такая простая и рутинная работа – пытаться понять участников оставшихся проектов. Да что там. Как будто, этих проектов вообще много. Как будто он художник, который ищет тот самый недостающий штрих на своей картине, который внезапно преобразит её всю... По сути, всё чем он всё это время занимался – наблюдал постфактум: получилось или нет?
В этот момент интрачип сигналит о посетителе. Это Тринадцатый. Кто бы мог подумать.
- Приветствую, – сухим, как всегда, голосом произнёс Четвёртый, расслабив веки и приоткрыл глаза.
- Приветствую, Четвёртый, – сотрудник проявлял почти нескрываемое возбуждение, лишь многолетний профессионализм помогал его сдерживать в рамках, принятых на работе.
Однако, взглянув на его лицо, Четвёртый отметил улыбку, явно превышающую по интенсивности допустимую. Впрочем, специфика...
- Какие новости?
- Хорошие! Мы отметили явные подвижки в развитии шестого этапа.
Четвёртый слегка шевельнул скулами.
– Но это не всё! – поспешил добавить Тринадцатый.
– Я слушаю.
– С оценочной вероятностью аж 86 сотых долей от точного мы обнаружили одну из важнейших причин наших неудач в достижении выравнивания.
– Если в двух словах?
– Ну... В общем, это генетическая предрасположенность к дуализму сущности.
– Я не понял. Присаживайтесь.
Тринадцатый скептично покосился на кресло, ему явно хотелось чуть ли не за ручку схватить Четвёртого и потащить его к мониторам, но, спустя мгновение, он всё же сел.
– Помните мы говорили об этом ещё на формировании второго этапа? Уже тогда мы присматривались к социальной эволюции магизма и анимизма?
– Конечно помню. Я ещё никогда так не смеялся над тем, что вызывает у меня тревогу.
– Так вот. На протяжении следующих трёх этапов мы рассматривали этот феномен только в контексте религиозного и суеверного поведения, однако на этот раз мы решили исследовать саму социальную базу данного явления.
Четвёртый слегка покивал, однако его лицо не покидал умеренный пессимизм. Тринадцатого это явно забавляло.
– Всё оказалось куда интереснее, чем просто черта социального становления. Мы обнаружили, что дуализм сущности как часть мировоззрения является строго обязательным свойством для всех участников моего проекта...
Внезапно его рассказ был прерван.
– Тринадцатый.
Четвертый пристально смотрел на своего собеседника.
– Да?
– Я внимательно читал отчёты твоего проекта. Не буду скрывать, с самого начала четвёртого этапа он – явный фаворит нашей работы. Бесспорно, самый перспективный наш проект.
Тринадцатый слушал с уже абсолютно каменным лицом. Четвёртый встал со своего места и стал неспешно двигаться по направлению к большому окну сбоку от них.
– Мы перебрали много разных комбинаций до него. Что мы только ни делали с другими проектами. Пробовали вмешиваться непосредственно в ход развития, начинали сразу с более поздних этапов, делали самые лучшие условия… Но именно твой проект самым естественным и наилучшим образом внезапно дал плоды. И мы этим очень гордились.
– А сейчас?
Четвёртый остановился у окна и стал вглядываться в него. За толстым армированным стеклом расположилась бездушная пустошь нового мира, в который их забросило. Кусок камня, вращающийся вокруг звезды, уплотнённой на грани превращения в чёрную дыру, с гиганской скоростью, которая и позволила создать разницу в течении времени между Основной Цивизацией и её проектами.
– А сейчас, у внушительного большинства участников твоего проекта есть традиция считать номер, которым обозначена твоя должность в нашем отделе – несчастливым. Надеюсь, ты в курсе?
Четвёртый не выдержал и засмеялся. Он повторил, повернувшись к Тринадцатому, уже неподобающе эмоционально:
– "Несчастливым"! Ты понимаешь? Число! Ты меня извини, я, конечно, не согласен со всеми этими скептиками относительно нашего дела, но в одном они правы: у нас есть проблемы. И они весьма весомые. Мы что-то сделали не так. Не знаю, где, но проблема не в каких-то философских концепциях.
– И всё же, дослушайте меня, – Тринадцатый встал и тоже подошёл к окну – Всё, что мы наблюдали в развитии моего проекта, вся та невероятная скорость социализации, из ниоткуда взявшаяся теория сознания у них, всё их врождённое бихевиористическое чутьё... Вы думаете, это совпадение? Вы думаете, это никак не связано с тем замедлением, которое мы наблюдаем сейчас?
Четвёртый молчал.
– Конечно нет! Мы обнаружили, что, вероятно, всё это сделал дуализм сущности.
– Ложная философская концепция привела к ускоренному социальному развитию?
– Да.
– Но она же даже не об этом. Это просто вера в существование "души", или как они там это называют…
– Да, но она имеет свою функцию.
– Кто? Душа? – Четвёртый вновь усмехнулся.
– Нет, сама концепция. Она возникла как катализатор социального развития. Понимаете, если говорить проще, они таким образом распределяют ответственность. То, к чему наша цивилизация шла сотни миллиардов периодов, пока не научилась регулировать социальные отношения исходя из личной ответственности. Для нас, в рамках нашего детерминистического взгляда на действительность это было не очевидно, ведь мы считали любое событие результатом тех или иных обстоятельств. Для участников же моего проекта – это естественный ход вещей. Они с самого начала научились классифицировать ту или иную деятельность других представителей своего вида как поступки, основанные на абстрактной свободной воле субъекта.
– Но это ведь абсурд. Нет никакой свободной воли.
– Верно, но как результат они стали быстро адаптироваться, опираясь на это понятие. Понятие свободной воли дало им возможность определять социальный источник проблем и устранять его.
Четвертый задумался.
– Хорошо, но я не очень уловил связь между дуализмом сущности и свободной волей.
– А вот это интереснее всего. Судя по всему, абстрактное мышление сделало здесь некое допущение, грубо говоря, они выдумали понятие "души", а затем наделили его свободной волей, которая, как я уже сказал, позволила им опираться на более короткую детерминированную цепочку. Для них поиск причины того или иного социального конфликта заканчивается уже на нахождении представителей собственного вида, которые привели к его появлению, а поиском обстоятельств, которые привели этих представителей к такому поведению, они уже, строго говоря, не занимались. Они назначали "виновного" и воздействовали на его поведение, либо, просто устраняли его, ускоряя естественный отбор.
– Насколько я знаю, это уже неважно, поскольку на данный момент среди участников вашего проекта есть и те, кто не придерживается мнения о дуализме сущности.
– Да, но вся суть нашего открытия заключается в том, что так или иначе дуализм сущности свойственен всем представителям этой цивилизации, даже тем, кто его сознательно отрицает. И вот тут кроется возможная проблема всех наших неудач в отношении данного проекта.
Тринадцатый вновь постепенно пришёл в состояние радостного возбуждения.
– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните.
– Я не сомневался, Четвёртый. В общем-то всё дело в том, что дуализм сущности стал отправной точной для формирования многих психологических свойств этой цивилизации, а главное – он стал такой неотъемлемой частью их культуры, что теперь они не могут от него так просто отказаться. Именно он лежит в основе их религиозности, суеверия, задержки в развитии психологического познания и, как результат, их консерватизма.
Четвёртый устало вздохнул и уселся обратно на свое кресло. Уже совсем в неформальном тоне он обратился к своему подчинённому:
– Я говорил с Первым.
Тринадцатый пристально взглянул на руководителя отдела Земледелия.
Старый и усталый. Он давно вызывал ассоциации с этими двумя прилагательными при одном только взгляде на него. Но сейчас он будто бы сам говорил это: "Я старый и усталый".
Тот, после секундной паузы продолжал:
– Он обрисовал мне ситуацию. Из его слов было понятно, что в наш отдел уже давно не особо верят. Даже среди глав всех комитетов. Им с самого начала казалось, что идея провоцировать появление быстроразвивающихся цивилизаций на телах малых скоростей – это рисковая и сомнительная попытка помочь Основной Цивилизации. Не все вообще видели пользу в существовании таких союзников. Не все надеялись, что мы успеем дожить до достижения ими восьмого этапа. И, понятное дело, не все верили в то, что у нас получится всё это устроить. Теперь, когда мы вращаемся не вокруг чёрной дыры, а лишь этой сомнительной звезды, – он кивнул в окно, за которым шёл уже десятый закат – нам приходится ждать развития наших проектов значительно дольше. Пойми меня правильно, – Четвёртый слегка наклонился навстречу своему собеседнику – я очень хочу, чтобы у нас всё получилось. У тебя есть понимание того, как преодолеть найденные тобой и твоими сотрудниками проблемы?

Тринадцатый был бледен и мрачен. Он сглотнул, вспоминая тексты последних отчётов о своём проекте. Такое количество непонятных, чуждых его разуму и здравой логике проявлений активности с той далёкой планеты, жители которой так похожи на него внешне и так иначе думают. Долгими периодами он сидел перед своими мониторами в надежде понять своих подопечных, найти то, что ими движет, обозначить ту самую точку расхождения, с которой начались все беды. Последние отчёты показывали, что у них есть уже всё необходимое для того, чтобы скакнуть на седьмой этап, но почему-то они этого не делали, несмотря на всю очевидность необходимости в этом. И вот, наконец, совсем уже отчаявшийся, он погрузился в старые материалы в надежде отыскать ошибки в прошлых этапах. Так и случилось. Всей командой они навалились на исследование догадки Тринадцатого и вот, одни лишь предварительные результаты были так убедительны, что он сорвался с места и, загружая на ходу в свой интрачип наработанные за последний период данные, направился в кабинет Четвёртого. И вот, он стоит перед ним и слышит конкретный вопрос. Тот самый вопрос, над которым он, по сути, бился всё это время. И от него ждут конкретного ответа. Ответа, от которого зависит уже не только перспективность работы всей его жизни, но и, как ему только что дали понять, сам факт существования этой работы, а значит, существования и той цивилизации, над которой он работает, поскольку никто не станет оставлять бесконтрольно и непредсказуемо развивающуюся кучу биоматериала в ближнем космосе. Но сейчас ответ ему на ум приходил только один.
– Четвёртый, – заговорил он тихим голосом – Я не знаю, что с этим делать.