В деревне пусто и покойно,
Висит тоска над колокольней,
Как мокрое бельё,
И ветер, лодкой на приколе,
Избу качает, краем толи
Царапая жильё.
Из смертных – все ещё живые,
И жизни линии кривые
Сплелись, как в судный час,
Как будто здесь мы часовые
Тех облаков, воды, травы и
Погостов после нас.
Давно на острове последнем
Перед потопом, и к соседям,
Под воду, уходить,
А там – кого накроет бреднем,
Кого снесёт теченьем к ведьмам,
Готовым полюбить.
Должно быть, оттого и злобно
Глядишь вокруг, что и в загробном
Всё то же предстоит,
И в той деревне всё подобно
Всему, чем маялся с утробы,
Что вкупе Рай-Аид.
Шныряешь мышью по сусекам,
Мастыришь закусь, бьёшься в секу,
Пока тверда рука,
В лесу раздастся дровосека
Топор, – ведь столько лет без секса
Гоняет дурака.
Корову проиграешь в споре,
Которой нет, и на подворье
Зарежешь каплуна,
Привычно думаешь: “Доколе?” –
И доверяешь только горю
С утра и дотемна.
А ночью, выйдя на дорогу,
Себя тревожишь понемногу,
Покуда не оглох,
Коль звукового нет порога.
А из не каявшихся богу
Остался только бог.
04.01.2016