Стою в высИ на Троицком холме*.
ПолЮда облик затуманен далью.
И вижу в чЕрдынской синИ,
как бы в себе,
В далёкой дрёмной старине:
Там тайны прошлого витают.
Мне раньше не дано было понять,
Что гонит вдаль меня от дома.
Зачем - в поход - искать и покорять,
Сменив уют на свет костра ночного.
Не понимал виденья от огня:
- Я за рулём ушкуя**, буря давит!
С ножом на поясе, вперёд смотря,
И зная, что удача не оставит.
Дружина князя не обманет нас.
Им не дождаться нашего паденья!
Им не увидеть, как пробьёт наш час,
Пускай хоть с неба падают каменья…
Не понимал, садясь в катамаран,
И по ночам зимой мечты листая,
Что вдаль зовут и кровь, и атаман,
Как и фамилия ушкуйничья крутая.
. . . . . . . . .
Перед глазами столько лет,
и нет уж друга,
Те горы, реки, что тогда прошёл,
Холодный плёс и тишина в округе,
Ночлеги под дождём, суровый стол,
Таёжный шум и воронёный ствол.
Надёжный ствол - надёжней, чем подруги.
Приятно вспомнить, и хотя уж, как в тумане,
Но важно знать, что ты не изменил:
Ни другу верному, ни атаману.
И Бог с ним, что теперь лишь на диване…
Важней, что в мыслях рядом с ними был.
*Главный холм древней Чердыни
** Ушкуй – лодка новгородских разбойников,
промышлявших на Урале.
23 октября 2015