Все это – мое раздолье, моя обитель, иссушающая ярость жара, сухая ненависть. Я здесь главный проектировщик, кузнец, строитель, обреченные души сдерживающий стенами из холодного монолита, неумолимой стали, что в безумных глазах отражен слепотой возмездия, посмотри на эти души – они устали, одурманены жуткими воплями, песьими бесами, зловещим скрежетом адской породы, дьявольской природы, безрассудством, пышущем в воздухе разгоряченном... Все ржавее в этом городе год от года клокочущий гневом Стикс на чужой и черной не столько земле, сколько пыли, прогнившей язве, распадающейся на страх под босыми ступнями. Посмотри – они думают, что скоро проснутся, да только ясно, что суждено проснуться им так же – страждущими и глупыми, сохраняющими надежду под тонкой кожей - этот слабый прозрачный бутон, полутон, беззвучие... Это только второй из глухих девяти, и может, тех, кто плавится здесь, даже можно назвать везучими. Я почти справедлив в причинении им страдания – не приемлю избытка, но ровно и недостачи, ибо правит закон правосудного наказания, и каждый, кто служит мне, знает, что это значит. Это город сводящих с ума бесконечных улиц, лабиринта хитросплетенье, железных щупалец неподъемная тяжесть на шее – лишь острые лавовые пули с первого круга соленость земли полощут мне. Я здесь судия, архимастер и архитектор, энергия сердца – безжалостного, животного.
И вспомни я сон, то едва ли увидел б тех, кто измученной вечностью с первого дня живет во мне.