Обезумев, вскачь несётся время,
повинуясь, словно конь, бичу.
Вымирает русская деревня,
старикам поля не по плечу.
Молодёжь разъехалась учиться,
не вернётся - жизнь теперь не та.
Соблазнила "пряником" столица,
пастухам совсем не до кнута.
Дед Матвей живёт с котом Платоном,
потерял семью и пьёт с тех пор.
Каждый день, склонившись у иконы,
сам себе читает приговор.
Молод был, красив, самоуверен -
на деревне первый комбайнёр.
Счастью был короткий путь отмерен:
не помощник за рулём "Кагор".
Не спасли жену и двух детишек.
Сам живой, да лучше б умереть.
С фотографий выцветших, мальчишек -
не вернуть. Вина сечёт, как плеть.
У соседей каждым летом внуки,
радости и счастья полон дом.
Под гитары семиструнной звуки,
песни каждый вечер за окном.
На исходе август. Гаснет лето.
Словно стайки перелётных птиц,
уезжают внуки, и с рассветом
зазвенит оркестр вязальных спиц.
Внуку шарф, а внучке рукавички:
всех одарят лаской и теплом.
У Матвея, внучками - синички,
внуком чёрно-белый кот - Платон.
Скоро серость, грязь и запустенье.
С холодом придёт анабиоз.
Каждый день - хмельное воскресенье,
утром до шинка похмельный кросс...
Нет совсем желанья и здоровья
в этой жизни что-то изменить.
Светлой девы лик у изголовья:
не с кем больше горе разделить.
Сядет возле дома на скамейку,
и блеснет слеза из-под ресниц:
залатать не в силах телогрейку,
не дождаться перелётных птиц.
Сломлен, чувством горя переполнен -
снова "горе" льёт себе в стакан.
Мы обречены ошибки помнить,
подло всё забыть, вкусив дурман.
Стыдно выжить и предать погибших:
их мечты, надежды, дом родной,
и смотреть, как нагло ходят мыши
там, где бегал поезд заводной.
Пригибаясь ниже ежедневно,
постепенно сляжет в тополях,
никому не нужная деревня,
затерявшись в брошенных полях.