И я мчусь с тобой к морям и океанам.
Морям и океанам. Лесам, лесам, лесам.
Груз с души падает камнем.
Я тебя не отдам, не отдам, не отдам.
Друг мой далёкий, я всё ещё жив,
я всё ещё помню твою улыбку.
Не подумай, мол, ложь, гниль;
мне сейчас тепло, пусть я был ошибкой.
Ошибочно пришёл, ошибочно исчез.
Друг мой, давай просто скучать друг по другу?
Мне, конечно, очень тяжело без
твоей усмешки, шутки, фотокарт Петербурга.
Мне нелегко без твоей детской наивности
и нелегко без едких замечаний о вкусах моих.
Друг, прости мне все глупости.
Друг, не веди себя так при других.
Мы, конечно, больше не увидимся,
но ты знай: никого теплее тебя не встречал.
Я буду за всё-всё-всё помнить тебя.
Странно так: из мокрого Питера, а так сильно меня согревал.
Если ты мне позволишь, я войду к тебе позже,
позвоню, засмеюсь, мол, приехал, встречай.
Можешь толкнуть, сказать: «Безнадёжен»,
только в тот самый день не забывай
ни звонок мой, ни голос, ни тупую усмешку.
Я ведь просто скучал.
Ты приди на немного, не надо тут мешкать.
Я ведь нашей встречи так долго ждал.
Друг. Друг мой, при взгляде на твоё лицо
я становлюсь живым и вспоминаю леса,
посетить которые нам уже не дано,
но и без этого наша жизнь прекрасна.
Нет, не столько сейчас, сколько раньше.
Помнишь, как часто смотрели фото городов?
Утро, тепло, мы сидим на крыше,
ты и я. Никого вокруг. Никого.
Я хочу заговорить, а ты в ответ: «Тише».
И молчание, друг, с тобой было приятным.
Спасибо за тепло, спасибо за наивность.
Я ничего не забуду, а ты чуть что стучись в окно -
я улыбнусь, протяну кружку кофе, подвинусь,
и мы будем сидеть так долго, разделяя утро.
WOODJU – V ; C U U M