М.Е. Озмителю
Мой военный переводчик, я тебя не понимаю.
Объясни мне всё на пальцах, твой английский, как родной.
Что поет тебе, скитальцу, в небе рана пулевая,
из чьего окопа ночью ты безмолвствуешь со мной.
Как сжимается до стона, расширяется до свиста
в белом облаке зарина человеческая суть.
Так душа моя, Марина, в крестном ходе лет на триста.
Приложи к губам иконку, перед смертью не уснуть.