Моему псевдониму

   
                Шлёме Иванову

              О, вещая душа моя!
              О, сердце, полное тревоги!
              О, как ты стонешь на пороге
              Как бы двойного бытия!
                Ф.И.Тютчев
      
А помнишь, милый Шлёмка,
парнишка городской,
как весело ты   шлёндал
по ласковой Сумской?
Носатенький, толковый
и вечно увлечён...
И  сам Директор Школы
тебе был нипочём!
Твои слыхали речи
Клочковка и Госпром...
Когда же в ясный вечер
вдруг грянул грозный гром –
ты не перекрестился,
не обратился в дым,
а тут же превратился
в мой тайный псевдоним.
По Тютчеву – чи как там? –
но раздвоился я,
и это стало фактом
«двойного бытия».
За каждую стихозу
могли бы нам впаять,
как за большую прозу,
с прицепом: «семь плюс пять».
«Но как его сошлём мы, -
стонала вся гебня, -
когда  не видно Шлёмы?!»
(то бишь, друзья, меня...)
И даже Чичибабин
мне  как-то прошептал,
что  ты – неисчерпаем,
и встретиться  мечтал...
Вот так спаслись мы оба
(я – за твоей спиной),
и будешь ты до  гроба
жить в тождестве со мной.
............................................
Теперь мы, вроде,   д о м а...
Но результат не нов:
ликует друг мой Шлёма –
рыдает Иванов...

Так пусть же нас рассудят,
мой верный псевдоним,
не люди (ох, не люди!),
а – новые олим*!
     1991               
---------------
*олим (ивр.) - буквально - всошедшие (к горе Сион) - репатрианты, прибывщие в Израиль.