МУРМУРАЦИЯ
(ХАБАРОВ)
Витрина. Стеклянная банка.
В банке чей-то мозг.
Медная планка
с надписью: Иероним Босх.
Коррида в коридорах музея:
Кто кого умнее? У кого длиннее?
Или точнее
и привычнее:
что есть первичное?
Э-хе-хе, бытие горемычное.
Небытие.
Гармоничное,
донебесное,
духовно-прелестное
здание выстроил Сталин.
Не придраться…
Могила. Гроб. Камень.
Никому не продраться.
Айда в реке купаться!
Нам-то чего бояться, братцы?!
Ах, это! –
Война сынов света
против сынов тьмы…
Да не все ли мы дети как-то, где-то,
не все ли братья-сестры, дщери-сыны?!
Байда эта ваша боязнь либидо.
Врата Аида – это обида,
превозношение, непрощение,
насилие, ложь, клевета и мщение,
страх, брезгливость, пренебрежение,
вражда, нелюбовь, предубеждение,
унижение, отчуждение…
Так что хорош людей чураться!
Христу пришлось кресту предаться,
а теперь на очереди вот Дарвин.
«Oh! Darling»
поёт Пол Маккартни,
а биливствующий народ
ему подпевает.
Пол Пот кривит рот,
злобно взирает
с почтовой марки Лаоса.
1977 год.
Допросы.
Казни.
Это не бабьи басни,
Википедия тут не врёт.
Послушай-ка лучше вот это вот:
- Сдохни… –
прорычал ему Квазибог.
И он сдох,
не противясь злому.
По-простому,
испустил с криком дух
из лёгких,
тяжёлый как пух.
В стольких многих
тогда свет потух.
Но надолго ли?
Вели…
- Что повелеть?
Или в смысле – куда-то кого-то вели?
- Вели – это святое место,
где его погребли,
чтобы ему не взлететь.
Там было ужасно тесно
под деревом на горе
в той глубокой, мрачной дыре.
А ему снова хотелось петь
псалмы своему Отцу.
Принесли, кстати, в жертву его как овцу,
по всем законам жанра.
Участвовали в том все тогдашние варны.
Сам посуди, гляди:
Чистоту его провозгласили.
Народ о причине того спросили.
Руки судьИ прилюдно умыли.
Жертву на дереве закрепили.
Кровь и воду на землю слили.
Ну, а потом уже схоронили.
Хотя должны, по идее, были
оставить тело в пищу орлам.
Но поскольку это знак вознесения,
а они все питали страсть к корням,
да и в день тот по закону нельзя, харам,
то решили в гробницу его, к камням.
Но он Ожил и вышел утром воскресения
навстречу нам… Авраам
тогда нереально возрадовался прям!...
Ам-ням-ням! Ам-ням-ням! –
Жевали люди.
Чья-то плоть на серебряном блюде,
в чаше кровь, в крови комар,
захлебнулся, бедняга, благами.
Отцедили.
Но дело-то всё равно в верблюде,
которого проглотили
с ногами…
- Кошмар!
- Да ладно, забыли…
Забили. Проехали.
Прорехами
в нашем асфальте вымощены
дороги в рай.
- Вы, мужчины,
не хотите спать со старухами,
вам молоденьких подавай! –
сказала бальзак-мадам.
- У меня на любую пруха. –
ответил толстый жандарм.
- (Неужели на старуху проруха?!)
Слушайте, а я вам дам!
- Тебе нравился в детстве Ван Дам?
- Неа. Мне нравился Шварценеггер.
- Я ненавижу джаз.
- А меня воротит от регги.
- Где мы сейчас? Который час?
Неужели это не Бентли, а ВАЗ?!
- Меня зовут Мегги, а Вас?
- Авас.
- Очень приятно!
….
Роман написан сыро, невнятно.
Многое непонятно.
Повсюду жирные пятна
на пожелтевших страницах.
Мысль о птицах,
которым нельзя запретить летать
у себя над головой,
но можно запретить вить гнезда на ней, -
как говорил опять и опять
себе самому немецкий герой
реформации,
демотиватор вселенских церквей –
Мартин Лютер.
Как же много информации
переваривает мозг-компьютер!
Данные, данные, данные…
Мегатонны ноликов и единиц!
Мурмурация оголтелых птиц!
А что на выходе? Пустота?
Гул и бедлам в беспределе?
Винегрет? Манная каша?
Нет-нет-нет. Хаос только лишь кажется страшным!
В хаотичности же – красота
на самом деле…
****
(май 2016)
http://wiki.ru/sites/biologiya/id-news-505382.html