Гаснет вечер с невнятностью старой парчи.
В бахроме длинных веток чернеют грачи.
И окрестные псы у помойки дежурство несут,
лакая из лужи жирной, будто мазут.
Выползает луны светоносный агат
И мучительно блекнет бордовый закат,
на оконные стёкла бросая свой тон.
Затихает последней зари камертон.
И неясный туман стелет свой крепдешин.
На шоссе замирает гуденье машин.
И не видно с балкона верхушку сосны.
Погружаются люди в бессвязные сны,
продираясь сквозь оторопь грёз и обид,
зажимая в зубах самомненья карбид.
Отплывают всё дальше от берега врозь,
не воды, так хоть чуда черпнув в свою горсть.