В моем царстве тишина.
Дети спят в своих кроватках.
Слышен шорох, от окна,
Лунный свет лежит закладкой.
Ты богат мой друг Поэт.
У тебя есть все для счастья.
Совесть, рифма и стилет,
От внезапного напастья.
Звук за печкою, сверчок.
Скрипом струны проверяет.
Мне его чудной смычок,
Душу слышать позволяет.
К ним прислушавшись бреду,
Через прожитые годы.
Под уздцы судьбу веду,
Вспоминая боль, невзгоды.
Чтобы снова пережить.
Боль утрат, обиды, сечи.
Их в себе искоренить,
Находя исток предтечи.
И начать не с кондачка,
Да не смог, эх не сложилось.
Трель за печного сверчка,
Душу исцели на милость.
Тяжек шаг моей судьбы.
А лучи луны что жерди.
Жизни исповедь-стихи,
На алтарь кладу как жертвы.
Пусть сгорают до клочка,
Постигаю смыслы тризны.
Печь, музЫка от сверчка,
Душу ладят к новой жизни.
В моем царстве тишина.
В моем царстве тишина.
Дети спят в своих кроватках.
Слышен шорох, от окна,
Лунный свет лежит закладкой.
Ты богат мой друг поэт.
У тебя есть все для счастья.
Совесть, рифма и стилет,
От внезапного напастья.
Звук за печкою, сверчок.
Скрипом струны проверяет.
Мне его чудной смычок,
Душу слышать позволяет.
К ним прислушавшись бреду,
Через прожитые годы.
Под уздцы судьбу веду,
Вспоминая боль, невзгоды.
Чтобы снова, пережить.
Боль утрат, обиды в речи.
Их в себе искоренить,
Находя исток предтечи.
И начать не с кондачка,
Там не смог, тут не сложилось.
Трель запечного сверчка,
В деле этом, Божья милость.
Тяжек шаг моей судьбы.
В ней лучи луны, что жерди.
Жизни исповедь-стихи,
На алтарь кладу для жертвы.
Пусть сгорают до клочка,
Постигаю смыслы тризны.
Печь, музЫка от сверчка,
Для лекарство жизни.