И ночью мимо парка шли войска.
Глаза в последний раз от клавесина
он поднял к ней. Она была близка,
и в этом, кажется, была причина
туманящего в доме зеркала
предчувствия, сквозившего в зеркальных
чертах её, тогда уже печальных,
но тем прекрасней музыка была.
В оконной нише, прячась в незаметном,
её так сердце билось в жесте тщетном,
что прервалась его игра в ответ,
и виделось в мерцанье предрассветном,
что кивер чёрный в зеркале бесцветном
на голову был мёртвую надет.