Летел стремглав за веком век,
И каждый день был болью полон -
Страдал невинный человек
За то, что был иного пола.
Его не ставили ни в грош,
И говорили, что мол слабый.
Он кое в чём был не хорош,
И обделён трудом и славой.
Его не брали воевать,
На корабле он нёс несчастья,
Ему твердили: ты мол, мать,
Трудоспособна лишь отчасти.
Случалось всё ж на краткий срок
Брать власть им в собственные руки,
Но исторический злой рок
Вновь обрекал затем на муки.
Мелькнул искрой матриархат,
И снова - молнии и громы.
А человек из мелких хат
Стремился в крупные хоромы.
И грянул век, что в грозный рёв
Перекарёжил голос птичий -
Теперь у львов и воробьёв
Вдруг стало минимум отличий.
За этот век, а был он лих,
Немало слышали бреда мы.
И вот ещё один из них -
Теперь не бабы все, а дамы.
Шли незатейливые дни,
И возомнили дамы эти,
Что, несомненно, лишь они
Цари природы на планете.
Что нет преград для хрупких дам –
Достанут уголь из забоя,
И даже самый высший дан
Положен им в искусстве боя.
По многу раз на дню твердят,
Что мужиков совсем не стало.
Употребляют гадкий яд,
Мечтают сжечь излишки сала.
Во все мужицкие дела
Суют свой нос и даже руки.
Исконно женские тела
Одели вместо платьев в брюки.
У них теперь одна мечта -
Стать независимой, богатой,
Чтоб дополнялась красота
Крутым авто, прекрасной хатой.
Чтоб прекратить подобный бред,
Не поведут они и бровью,
И причиняют часто вред
Невосполнимому здоровью.
Нежданно вдруг, как летом снег,
Настало умопомраченье -
Забыли напрочь лишь за век
Они своё предназначенье.
Хранить очаг, рожать детей
Теперь уже неинтересно,
Ведь полон мир иных затей,
И жить без этого прелестно.
Им стало модно руку жать,
И наделять высоким чином.
Неужто в будущем рожать
Придётся немощным мужчинам?