Были молодость, здоровье,
были розы в изголовье,
были письма, были страсти,
не случилось только счастья.
Не хватило мудрой речи,
не зажгли во храме свечи,
и, союз благословляя,
там не ликовал Исайя.
До себя мы не дожили.
На песке дом заложили.
А без Бога не построишь:
рано ль, поздно ль – волком взвоешь.
Это грустно, очень грустно,
что из жизни вышел мусор:
превратилось в сущий хлам
то, что было пополам.
Пополам ли? Отчего же
в мусор обратили всё же
то, что надо бы беречь
как свою родную речь,
как надёжную основу,
на которой мир основан:
тихий, добрый – на двоих
и на деток – и на них...
Превращая жизнь в отходы,
в хлам круша былые годы,
не жалели мы детей:
оголтелых скоростей
не сбавляли и летели
прямо в пропасть, но хотели
"правды полной и сейчас".
Приближался смертный час
ненасытной грусти нашей.
А окончилось всё кражей:
кражей сути – самой-самой.
Хлам остался, но из хлама
ничего не проросло:
пустота, как не бы-лО
даже и воспоминанья.
Что осталось? Лишь дыханье...
Сколько выдохов и вдохов
до скончания эпохи?
Знает время, что бежит.
Знает мусор, что лежит.
Миг – а мусора и нет:
ветер выветрил и след.
След пропал, простыл, остыл:
то ли не был, то ли был?
Ведь бывает – уж поверьте! –
жизнь, мертвее даже смерти.
Но шепчу себе: Не кисни!
Это тоже – форма жизни.
Можно даже говорить:
Господа благодарить.
Этого нам для финала
разве мало? Разве мало?..
28.05.16
15-я годовщина смерти...