Жене Ирине
Оголились слова, и качнули портал,
что к виску полетевшие пули.
И в волненье немом растворился вокзал,
и глаза в отрешенье блеснули.
Не принять мне от сбитого века вину,
не найти, не дождаться ответа.
Я у верной разлуки в сомненьях тону
среди дней набежавшего лета.
Мне холодного взгляда хватило вполне, –
вы шагнули по лезвию сами, –
не смогу потопить его в терпком вине,
не смогу его выжечь кострами.
Снова дождик стучится в немое окно,
приглушая туманное скерцо,
и промокла тропа, и в тревоге давно
остывает открытое сердце.
И ютится надежда – в ослепшем дому,
и не слышен твой шаг у рассвета.
Как мне жить, как писать,
как дышать одному
среди дней набежавшего лета.