Моя родная, прости, что помню – забыть, конечно, давно пора. Спалить пора наш десятитомник, в костер закинуть все вечера. Пора сорвать тот цветок фиалки и растоптать его лепестки. Я в темноте чиркну зажигалкой, ах, пламя ярче, чем светляки. Я в отражении водной глади увижу снова твое лицо. И снова горечь в любимом взгляде, и шея сжата стальным кольцом.
Прости, родная, прости, что помню, но не забыть мне уже никак. Меня зажала в тиски истома - она мой самый любимый враг.
Не побороть мне былые чувства, не сжечь безжалостно твой портрет. Его убить, как тебя - кощунство, его убить - самый страшный грех.
Я вспоминаю, бывает, время, когда мы были с тобой вдвоем. Всего лишь выходцы из богемы, горели вечно одним огнем. Смотрели смело в лихие дали, стирали кости в простую пыль. И вновь - и вновь! - мы с тобой мечтали, украсив сказкой пустую быль. Играли роли, писали письма, смотрели в небо от раза раз, играли музыку славной Висле, не ждали вечно красивых фраз.
Перечеркнуть уже невозможно. Забыть, конечно же, тоже нет. Не вырвать сердца кусок безбожно, горящий пламенем яркий свет.
Прости, конечно, моя родная, но пусть лежит наша книга лет.
Пусть не дописана и кривая,
но лучше сказки, чем наша, нет.