Часть 1.
Часто по вечерам, зачерпнув ковшом мглистую кашицу Млечного пути, Большая медведица начинала реветь. Её раскатистый рык оповещал Вселенную о приближении долгой Полярной ночи (в космосе вечерние посиделки длятся долго!). В такие дни Бог оставлял труды и по-хозяйски оглядывал звёздное небо. На чёрной бархатной гардине небесного свода Он любил отыскать крохотную планету Земля, где с незапамятных времён обитал созданный им человек. «Как-то он там?» - думал Создатель. Ему хотелось рассмотреть в деталях быт Адамова племени. Но кучевые облака серой подошвой атмосферного «силикона» плотно закрывали голубую планету. А привычные Божественному Слуху молитвы и боголюбивые славословия, исправно поступавшие с Земли не одно тысячелетие, уже третий месяц не были слышны в райских кущах.
- Не нравится Мне всё это, - хмурился Бог, - надо бы заглянуть…
…Люди всегда во всех обстоятельствах хотят жить лучше. Поддакивая крикливыми горлопанами, они коверкают родительский пятистенок чужими домыслами о родовом несовершенстве. Двадцать пятый кадр новостного видео убеждает обывателя: достаточно раскулачить (сослать, расстрелять) управленческое звено прежней харизмы - тотчас с неба прольётся ушат благодати. И если в твоём доме вдруг закончилось электричество, высохла горячая вода, а радиаторы отопления вымерзают, как музейные мамонты, знай: чем хуже - тем лучше! Февральская метель - это "разгул" манны небесной. Лови, не зевай!
Следует сказать, кампанию последнего времени горлопаны вели профессионально. Каждое их слово сопровождали фуры, набитые кока-колой и прочей фаст-фудовской мерзостью. Они буквально таранили ряды собравшихся горожан и рассыпались на тысячи тёмно-коричневых едких пузырьков, побуждая толпу к разрушительному веселью.
Вскоре люди привыкли собираться на площади перед трибуной. Им нравилось часок другой сообща послушать ораторию какого-нибудь оратора да выпить пару-тройку пузырей халявного бренда.
Но однажды, вместо привычных фур на площадь высыпала толпа каких-то заклинателей. Они хором стали скандировать:
-Кока-кола! Кока-колу,
нашу сладкую крамолу
прячут вороги в неволе.
Выпьем вволю! Коле - волю!
Наших ворогов - на колья!..
Толпа, которой наскучило торчать на площади без дормовой дозы, сначала нехотя, потом дружно и раскатисто подхватила распев и, выкрикивая «на кол, на кол!», двинулась к Дворцу Справедливости…
...С крыши капала вода. Капли барабанили по ступеням лестничного марша. Мутные брызги разлетались в стороны и на нижних ступенях снова собирались в капли.
В сыром темном полуподвале, пожилая женщина молилась перед старинной иконой «Воскресение Христово - Сошествие во ад». За её спиной, над грудой опрокинутых вещей, чернело крохотное полуподвальное окошко. Через разбитое стекло был виден асфальт новенького плаца, на котором день и ночь шла строевая подготовка каких-то одетых в коричневую форму вояк. Гулкая барабанная дробь заполняла территорию плаца и через бетонный забор, увенчанный спиралью Бруно, разбегалась по улицам окрестных жилых кварталов.
Икону обрамлял почерневший от времени серебряный оклад. Простенькая софринская лампадка освещала отполированный прикосновениями человеческих губ писаный Образ Спасителя. Женщина неприметно шевелила губами, вычитывая слова Господского славословия...
Ангел впорхнул в светлицу Бога, не совершив положенного ритуального уведомления о прибытии.
- Владыка Пресвятый, есть контакт! – с порога беззвучно прокричал восторженный неучтивец.
Действительно, далёкий женский голос сквозь тысячи парсек молил Создателя ступить на голубую планету и избавить обманутое племя Адамово от нашествия супротивного зла...
- Вот, значит, какова эта «силиконовая» грёза! – произнёс Господь, «не замечая» шалости ангела, и добавил, - Мало им, маловерам, крови Моей, пролитой на Кресте. Одно оправдание – не ведают, что творят. Летим сейчас же!
...Сумрак полуподвала озарили ярчайшие сполохи света. Шевеление воздуха обозначило появление невидимых, упругих сил. Женщина испуганно обхватила лицо ладонями и рухнула на пол. Она не видела, как Христос в сверкающих одеждах переступил через серебряные выступы оклада, приблизился к ней и о чём-то распорядился ангелам. Ангелы подхватили женщину под руки и вынесли сквозь кирпичные стены цокольного этажа на площадь. Женщина ещё долго не решалась отслонить ладони от глаз. И потому ей осталось неведомо, как сверкнула зарница над асфальтовой пустошью, и огромное количество людей в коричневой униформе исчезло внезапно и без следа! А высоко в небе огромная красная комета, как послушная воле Бога космическая пиранья, рвала на куски и плавила серую клейкую массу облачного «силикона». И в проталинах уже сверкали голубые уральские самоцветы неба!
«Христос Воскресе! - трубили ангелы с небес, - Осанна в Вышних!»
Толпы людей, ещё недавно бравшие приступом Дворец Справедливости, теперь с пением псалмов вышагивали по городской брусчатке и скандировали «Осанна в Вышних! Осанна в Вышних!..»
Бескровных побед не бывает. Никто из новоявленных псалмопевцев не признал в седом, смертельно усталом человеке, притулившимся в тени городской ратуши, блистательного Бога, сошедшего час назад с иконы «Воскресение Христово». Говорят, война – это не фейерверк одиозных побед и поражений, а просто трудная работа. Поверьте, разрушить ад - дело покруче, чем очистить, играя мускулами, Авгиевы конюшни!
Под словом «Воскресение» мудрые древляне понимали не столько Воскресение Бога из мёртвых (воскреснуть из мёртвых? - "нет ничего проще"! Бог по определению может всё), сколько Его добровольное Сошествие во ад. Можно сказать так: в житейский ад к нам грешным. Тому подтверждение – русская икона "Распятие Господне", и вечно кровоточивые стигматы Бога, Повелителя Вселенной...
Часть 2. Русская Голгофа.
«По пажитям заглохнувшим блуждали без пастырей безумные стада…» (Е. А. Баратынский)
Им оставался только шаг.
Уже вино в бокалах пляшет.
Отмыт и заново окрашен
Средневековый чёрный стяг.
Им оставался только шаг,
Готов лететь во все пределы
И пересчитывает стрелы
Для бойни собранный отряд.
А там внизу, у магазина
Клокочет людная река.
Пуста привычная корзина,
Ни хлеба нет, ни молока.
И только кормовой спагетти
На полках, телепроводАх,
Крестах кладбищенских, в умах
Гуляет, словно вольный ветер.
Как ядовитый порошок
Украдкой травят садоводы,
Тем, кто прошёл огни и воды,
Осталось лишь – на посошок!
Последним рухнул старый храм,
Подточенный проказой века,
И не осталось человека,
Не связанного по рукам…
В полуподвале, на стене
Горела старая лампада,
От почерневшего оклада
Тень отрясая в стороне.
Им оставался только шаг,
Но в ночь, назначенную к битве,
Творила женщина молитву,
Склоняясь к Господу в слезах.
И видит горестная мать
Огонь в ночи и крыл движенье,
С иконы «Бога Воскресение»
Сошла Божественная Стать!
Бог поднял бережно с колен
Седую женщину, а злобу
Сковал и в адову утробу
К забвенью вечному призвал!
* * *
И снова красная заря
Воскресла в небе, как виденье,
Залив медАми Воскресенья
Голгофы горестный наряд!..
Мы что имеем – не храним,
А потеряв – премудро плачем.
Мы зла коварную подачку,
В тугие сундуки набив,
Как волка, держим «за ушкИ»,
Авось, сгодится в лихолетье,
И путаем - где лисьи сети,
А где пурпурные флажки.
Мы к Алтарю в слезах бежим,
Лишь позовёт беда к барьеру.
Мы совесть прячем, как химеру,
Почуяв золотой алтын!..
P.S.
- Что плачешь, друг?
- То плачет сердце:
Воскресший Бог – вновь Бог Распятый.
Его пречистые Стигматы*
вновь кровоточат на Кресте.
*стигматы – крестные раны