Новая инкарнация Крокодила Гены

 

Опочил на лаврах Гена –
Во пруду он сладко дрыхнет.
Только трубка над водою
Дым колечками пущает.
В сём подобен Вождь Зверушек
То ль вулкану в летаргии,
То ль «Авроре»-лежебоке,
Что былою грезит славой…

Только в пятницу-тринадцать,
В аккурат на полнолунье,
Глюк-ужастик посещает
Всеподводного Папашу:

Воды сонные вскипают,
Из глубин всплывает тина
И под адский хор лягушек
Восстаёт зловещий призрак…
Нет, отнюдь не Фредди Крюгер –
Тут бери, браток, повыше:
На лихой «тридцатьчетвёрке»,
С трёхлинейчатой винтовкой,
С первым томом «Капитала»
И с суровой правдой-маткой
(Пол в анкете не указан)
В гениальский скит въезжает
Грозный Павлик-ибн-Морозов!

Из глазниц бездонных мечет
Жаркий пламень большевистский
Беспощадный коммуназгул
И такое слово движет:

"Трепещи, тиран презренный,
Пред возмездьем неизбежным
За поруганное знамя
Нашей доблестной дружины!
Иль не ты, склоняя к блуду
Коррумпированных тёток,
Из его священной ткани
Накроил им шапокляков?

Может быть, не ты, а Пушкин
В каждой бочке, как затычку,
Прописал хмыря-сексота,
А клеймо – ко мне прилипло!

Всюду ходят ренегаты:
Вон, хотя бы Вовка Путин,
Выкормыш энкавэдэшный,
Что сидел со мной за партой :
Как шпана к нему подкатит –
Вмиг к Павлухе за подмогой,
А списать диктант попросишь
Так пожалте кукиш с маслом!
Всё припомню я гадюке,
Как расплаты час настанет.
Он уж, задом чуя шухер,
Сколотив свой путин-югенд
(для газет – движенье «Наши»),
Подло сныкался за ними
И за кучкою продажных
Новозванных полицаев…
Это ж надо так придумать –
Хоть не пьёт, а кумпол варит –
Понастроил, блин, сортиров,
Чтоб прихваченный нуждою
Незадачливый прохожий,
Не успевши облегчиться,
Был бы там замочен зверски -
Да ещё – плати за это!
Вот твоя видна где школа!

Но сортир уже заложен
И по ваши грешны жопы:
Скоро в ваш Эдем звериный
На экскурсию нагрянут
Не сопливые юннаты,
Не очкастые зубрилы,
Сила чья – лишь в «будь-готове»
Да в примерном поведеньи.
Нет! Теперь – расклад не прежний:
В бой решительный, последний
Призову я гласом зычным
Бодрых антиглобалистов,
Гарных парубков с Майдана,
Да пиратов сомалийских -
Мастеров экспроприаций.
Стройным хором дружно грянем
Мы «Барона фон дер Пшика»,
А солистом, как и прежде,
Будет Л. – не В.- Утёсов.
(«В.» - так звал его угрюмый
Журавель по кличке Феликс:
Он – из Польши, а полякам
«Л» никак не удаётся).
Ох, облегчишь ты кишечник,
Как в твою ворвутся лужу,
Волны затхлые взрезая,
Скутера-торпедоносцы!»

Призрак сгинул. Бедный Гена
В ледяной очнулся пене,
Трубным дымом поперхнувшись.
Лапы в судорожной тряске
Жадно тянутся к пакету
Порошкового винища –
Якобы, «Киндзмараули».
Эту жуткую микстуру
Контрабандным чартер-рейсом
Подогнал старинный кореш –
Жулик, интриган и сплетник
Птицемент Сорокашвили.

Залпом заглотив литруху,
Вождь зевнул по-крокодильски
(Пол-пруда ушло в запивку)
И – опять к Морфею в гости.

В зоопарке – тишь да благость:
Глупый пИнгвин робко прячет
Тело жирно в тень густую,
Что от яблонь происходит.
Их обильно удобряют
Хрюшки и слонопотамы.
От такого изобилья
Столь стволы древес изрядны,
Что до яблок дотянуться
Могут лишь одни жирафы.

Буревестник – отлетался.
Он теперь стоит в ливрее
У ворот, как Пётр-апостол,
И, ключами потрясая,
Громко каркает на тёток,
На детей, на депутатов
И на продавцов арбузов,
Что билет купить забыли.

И плывёт над Мухосранском
Сладкозвучная музЫка –
То стараются макаки,
Шимпанзе и павианы:
Струны лир им заменяют
Прутья толстые решёток.
Экс-локатор Чебурашка
Крутит ручки усиленья,
И в ушах его – колонки.
Должность новая зовётся –
Музыкальный ретранслятор.

У пруда свои пассажи
Певчи птахи заливают –
И порой, представьте, даже
В рифму, шельмы, попадают:

«Здесь блаженно почивает
Наш Верховный Коммунист.
В нашем славном Мухо-с-Рае
Климат – мягок. Воздух – чист».