Было бы тридцать второе у мая,
Я бы рванулся, былой обормот,
К той, что душою меня принимая,
Все обормотства простит и поймёт.
Я растворился бы в майских печалях,
В тайных полётах воскресших жуков,
В мёдонесущих полях иван-чая,
В стуках забытых зимой каблучков.
Я заласкал бы её, недотрогу,
Нежно и дерзко касаясь груди,
И возродился бы тридцать второго,
Зная, что жаркий июнь впереди.