В ЧУЖОМ ЗАСТОЛЬЕ
Жадно пьёт он дешёвое зелье,
И беседа его весела,
Но минута — и снова похмелье,
И он мрачно сидит у стола.
И, слезу уронив на рубашку,
Говорит, заикаясь спьяна,
Что живет он — душа нараспашку,
А душа — никому не нужна.
Что поэтому, может, и спился
И пришел на случайный порог.
Если к худшему мир изменился,
Как же добрым остаться он мог?
Ведь поэзия — высшая проба,
Это совесть эпохи и страх...
И какая-то дикая злоба
Вдруг блеснёт в помутневших глазах.
И стакан, тёмным зельем налитый,
Он поспешно к губам поднесёт
И, как будто опилом набитый,
Головою на стол упадёт.
И смотрю я, сомненьями мучась,
Как он спит, отрешенно дыша...
Вот ещё одна горькая участь,
Потерявшая веру душа...