Я ухожу навсегда из своей страны —
Ровно вчера мы исчерпали нашу любовь.
Все ритуальные речи произнесены,
Дальше — лишь скрип уключин и стук подков.
С ног отрясаю прах воскресших Афин,
Этот разъевшийся полис уже не мой.
Здесь есть ли еще помнящие Саламин?!
Разве вон тот рапсод… Но он немой.
Нынче все решает глиняный черепок,
С агоры — в изгнанье, рабская круговерть!
А вот Леонида Зевс от стыда сберег…
Спартанец знал, когда стоит принять смерть.
Недругов старых наследник меня ждет —
Есть ли узы надежней давней вражды?..
Персы покуда помнят, кто сжег их флот,
И примут его в годину седой нужды.
Персы еще не забыли грозный пеан,
С которым мы шли у Саламина в бой.
А здесь кто помнит дикий трирем таран?!.
Разве вон тот рапсод, но он немой.
На шлеме моем пепел павших Афин.
Тогда страшной жертвой уластили мы богов…
Но ветер сорвал лавры с моих седин,
Дальше — лишь скрип уключин и стук подков.
Я ухожу прочь из родной страны,
Но свою страну я унесу с собой.
Горе оставшимся, коль человек войны
Вместе с давней болью пестует в сердце бой.
Верю, время развеет будущую вину,
А мой Саламин будет греметь в веках…
И, может статься, однажды свою страну
Я принесу назад на чужих клинках.