Держите, дамы, крепче. Это можно,
хребет цветам сломать, но в гроб прошу не лезть.
Всем скоро станет легче, я - безбожник,
прошу лишь об одном: "Не уроните честь!".
Примите, бабы, по бутылке водки
за тело и души совместный упокой.
Но не дышите чувственно на фотку, -
отравите ещё, - на ней я, как живой.
В могилу хочется залечь сухую,
хоть критики вопят: "Он был сырой поэт!".
Пускай взасос то место поцелуют,
чем в гроба дно упрусь, - в их творческий портрет.
Не рвите грудь не по размеру вздохом,
лет через сто стихи и песни нарасхват
начнут цитировать. А гроб, дурёхи,
врыть в круг второй, где души мордой тычут в ад.
Вскарабкался на крест и жду сожженья,
пока среди венков молчком лежал, был свой,
но с рифмой встану буйным в круг и, к сожаленью,
души охрана превращается в конвой.
Не надо пучить глаз пустопорожних,
слезами смыть стараясь лет следы и лесть,
набравши водки в рот. Хоть и безбожник,
молю лишь об одном: "Не уроните честь!!".