Из реанимации в областной больницы, пробыв у него в палате что-то около часа, я отправился в аэропорт. Я не знал как, но я знал, что надо любой ценой вытаскивать его из этой ситуации. Он смотрел на меня в больнице сосредоточено, долго, как будто пытался заглянуть внутрь. Потом попросил выйти охрану и мы остались один на один. Теперь, после покушения, охранять его будут круглосуточно и несколько месяцев кряду.
Воплотить предстояло две задачи. Первая - лоббирование его персоналии в финале в Кремле, на статусном Всероссийском конкурсе "Российский Мэр - 1996" и вторая, и она являлась основной, это каким-то, я не понимал пока даже каким в первом приближении, способом выйти на Администрацию Президента РФ. Узел затягивался и следовало что-то предпринимать из разряда экстраординарного.
Я поселился в гостинице "Россия". Мне предстоит здесь прожить почти три недели. Он будет приезжать сюда, на Варварку в сопровождении двух телохранителей. Мы будем на летней веранде пить кофе и обсуждать промежуточные итоги.
Я его очень сильно удивил тогда. Практически потряс. Получилось видимо. Мало того, что не имея ни каких выходов я смог дотянутся до оргкомитета конкурса, выйти на легендарного золотодобытчика и одного из тех, кто принимал решения, я говорю о Марке Масарском, офис которого по иронии находился там же в Китай-городе через дорогу... Так вот ещё потом, через неделю, пройдя все немыслимые головокружительные осложнения и круги не легкого взнервленного времени, ибо предстоял второй тур президентской гонки, Зюганов реально мог забрать этот тур и стоял, как говорят шахматисты, как минимум не хуже, через неделю всего-то, я сидел в кабинете первого помощника Президента России, Бориса Николаевича Ельцина, Виктора Васильевича Илюшина.
Это был "Президент-отель", кажется правое крыло девятого этажа, собственно в отеле, занимая три этажа и располагался штаб кандидата Ельцина. Вообще, все, что происходило было похоже на фантасмагорию и только! Я сижу в приёмной. Мне назначено на 12:20, в 12:25 открывается дверь и хозяин кабинета выходит провожая, о чем то на ходу продолжая приглушённо дискутировать, кого бы вы думали..., - Березовского... Меня приглашают зайти. Аудиенция длится ровным счётом семь минут. Илюшин слушает суть, не прерывает и далее излагает своё оценочное суждение предельно кратко. Смысл сводился к следующему: Донковцев, конечно может рассчитывать на справедливое расследование покушения, как и любой российский гражданин, но мы можем повлиять и во многом снять напряжение, а в дальнейшем оперативно разрешать те или иные вопросы... Но! Геннадий Павлович не подписывает обращение в поддержку Президента Ельцина. Это не есть правильно. Мы понимаем, что ему претит, как стороннику Лебедя и "Конгресса русских общин", но тогда как мы сможем быть ему полезны?
Вот так. Вот такой риторический вопрос. Геннадий Павлович ожидал меня в гостинице "Москва". В "Президент-отеле" мне дали заветный телефон для связи с неким координатором. Из номера Донковцева я набрал заветные цифры и подтвердил нашу готовность подписать. Далее мне ответили, что дескать в принципе поздно и все ушло в набор, предложили с мэром Ижевска объединиться, с мэром Новосибирска и через день опубликовать воззвание соответствующее в "Российской газете".
Через день и уже в компании трёх мэров, в означенный час, я ждал в непростом напряжении бумагу на подписание. Потом раздался звонок. До нас донесли, выражаясь сегодняшним языком, ошеломляющий месседж, в котором было сформулировано решительно следующее: не ждите, пишите быстренько сами, подписывайте и бумагу тащите в такой-то подъезд на Старую площадь... Дескать если что-то не так, не суть, исправят там, не волнуйтесь...
Мэры быстренько разлили по пятьдесят и предложили мне что-то написать.
Я удалился, номер был благо двухкомнатный, за стенку и на коленке, за десять минут сваял тематическую нетленку, из которой не исправили в дальнейшем на выходе ничего! Так все и было опубликовано! Такой плевок в вечность:)))) А Илюшин слово видимо сдержал. Процесс как-то более споро пошёл. Донковцев с кем-то встречался, а потом и охрану сняли. Хотя кажется, как такового, раскрытия так и не произошло.
Я просто сегодня перебирал архивы. А номер газеты не обнаружил. А ведь все перерыл. Обидно, как ни крути раритет. Расстроился сильно. Теперь уже поздно совсем. Ночь. Тоже отопью сейчас пятьдесят свои и спать.