Преддождевой тишью тени домов
чешутся мышью и пылью шагов,
вдОвею брошью; остов пастух
той тишиной вслух в глохнущий луг
гонит коров, в ров прошлого брошен...
Поречье воочию спит;
но ночи здесь – ракитовый свист,
сок ледовитый многоточий и прочий;
коров звезда угостит собой и забытым...
Деревни сгорели, но сады их остались
в Весне купаясь и в куполах вех;
не заметны мышиные норки,
как и нет у мышеловки усов,
и у пастуха нет их в небесной котомке...
Первые стаи осытили смех,
на поля рассыпая, взоры всех скомкав,
весенние горсти истин...
11. 05., 15. 07. 2014