Пляшут огни над землею,
Словно греческой отравой.
Мир уж не покрыт травою,
Мир коростою покрылся
И себя покрыл он славой.
А потом в сердцах напился.
"Полон света жизни свет", —
Говорит он. Мир другой
Возражает: "Жизни нет,
И ты властен над собой,
Ты покрыт одной травой".
"Нет, — сказал мир, вдохновеньем
Одержим, — в твоем затоне
Жизни нет; но я ей полон,
Я не знаю отчужденья,
И во мне танцуют кони,
Не беру я их в полон,
И не ведом им загон,
И не ведома уздечка
Их разгоряченным гривам,
По бурьянам и крапивам,
По оврагам и по речкам
Скачут; им седок неведом,
И, нечаянным соседом
Не испуганы, бегут..."
Мир другой сказал: "В бреду
Ты рисуешь мне картины;
А пруды полны все тины,
Воздух стыл, и камень слеп,
И давно уж черствый хлеб".
Мир ему сказал: "О нет!
Жизни все миры подвластны.
Ты еще незрел, но цвет
Набирают твои травы".
Мир другой опомнился: дубравы
Расцвели уже на нем,
И, охваченный огнем
Жизни, он ушел,
Пристыженный и неправый.
Ночь тем временем цвела,
Все темней она была.