В траве жжёной полей, в снеге талом,
в оконных гнёздах бровей... обетованная дрожь...
в лае усталом собаки, что завтра оставит день,
бездонность глазниц веет псиной...
Пустоты широкие зраки от имени тины – нож невыносимый...
Увидеть в них своё отраженье – значит, лишиться рассудка...
С двумя ножевыми шатаюсь в переулках суток,
выжимая из дохнущей шутки осадок прощения...
Скамейки одной из лечебниц: больной
прикрыл ладонью лицо – что-то понял, смеётся...
Миру не каждого рассмешить удаётся, не все догоняют
последний поезд... Желающих удавиться доели больница и совесть...
Зубы совести остры!
Мир, высосанный из пальца, не только половым путём передаётся... Горят костры...
Всё той же неизвестной дорогой с зализанной раной поётся,
иду с краской и кистью писать название улицы выдуманной, ОДНОРАЗОВО...
После дождя забывшись, молчание рыб умирает – дети меряют лужи розовые...
И кошка с невообразимой стороны окна заглядывает внутрь:
сон себя развернул перламутр, где тЫ.
[Мир или сон себя развернул перламутр]...
3 – 4. 04., 23. 05. 2015