Время действия - 80-е годы прошлого века.
Место действия - Планета Земля.Столица одной из союзных республик СССР.
Предисловие
Когда я родился, я вообще не умел говорить. Потом научился этому машинально, совсем не задумываясь о том, хорошо это, или плохо. Научившись в школе читать, я стал делать это регулярно и однажды прочел поговорку, что молчание – это золото. Не придав большого значения тогда этому народному изречению, к окончанию средней школы я мог уже и читать, и говорить довольно бегло, за исключением острых социальных и политических тем, на которые говорить вслух было не принято в порядочном обществе. Говорить же шепотом также считалось дурным тоном. Короче говоря, надо ли было вообще говорить, стало для меня вопросом из вопросов.
Но однажды летом я ел виноград, совершенно ни о чем не думая, и вдруг чуть не подавился. Я почувствовал першение в горле и легкое покалывание в области груди, в верхней ее части. Сначала я подумал, что виноградная косточка застряла в какой-нибудь трахее и очень испугался. Но виноград был без косточек. Тогда я понял что это – некое знамение, погрузился в транс и стал пребывать в счастливом ожидании того, что же произойдет дальше. Я был, почему-то, уверен, что жизнь моя вот-вот перевернется. Что вдруг я узнаю нечто большее, чем знают другие, или отменят завтрашнюю контрольную по алгебре, а может Лехе Блашкевичу отец привезет из Минска новый диск «Nazareth». Но ничего такого не произошло и все осталось по-прежнему. Так я впервые понял, что жизнь – подлая штука и часто обманывает наши ожидания. Вышел из транса и с лучшим другом из школы мы пошли учиться курить.
Это было не просто, так как учились мы на кубинских папиросах «Ligeros», крепость и вонючесть которых не смог, наверное, превзойти ни один производитель до сих пор. Но я настойчиво добивался успехов в этом нелегком деле и от неудач раздраженно разбрасывал виноград без косточек вокруг себя. Потом пришел отец и дал мне подзатыльник, сказав, чтобы я не учился курить, а лучше учился не мусорить. Тогда у меня появилось стойкое отвращение к кубинскому «Лигеросу» и всякого рода винограду. И персикам тоже. Не знаю, почему к персикам-то?…….
О пользе здоровой конкуренции.
Совсем не так проистекала жизнь одного моего ничем не приметного вначале друга ***, жившего в переулке в частном доме. Прямо напротив его дома располагался церковный двор, не то католиков, не то баптистов. Тогда в этом никто не разбирался. Поп в длинной черной рясе ездил на новеньком желтом «Запорожце» и дико пугал своим видом нас, закоренелых пионеров-атеистов. Однажды он подъехал настолько быстро и неожиданно, что я не успел убежать во двор, как остальные и поп поймал меня. Я в ужасе думал, что он меня тут же съест, либо запихнет в свой запорожец и увезет в какой-нибудь свой ад, страшные истории о котором слышал от своей бабушки. Но поп был улыбчив, поздоровался за руку и благословил меня на что-то. На что, я от страха сразу забыл и до сих пор так и не вспомнил…
Так вот, *** начал курить вместе с нами, но пошел в этом деле гораздо дальше и совсем в другом направлении. Как-то он покурил "траву" и по дороге домой помутился в рассудке и ударился о столб, о чем с какой-то гордостью рассказал нам на следующий день. Да, он был куда круче нас!..
Мы понятливо улыбались. Это мы дали ему вчера пакетик зеленого грузинского чая (а может краснодарского) и сказали, что это - "трава". Но он-то этого не знал и о столб все-таки ударился. Сказал, что тогда его вдруг чем-то «осенило». В другой раз мы напихали в сигарету «Космос» серных головок от спичек, дали ее *** и стали ждать, что же произойдет. Мы увидели, как лицо курящего озарилось вдруг яркой вспышкой и он, просветленный, ушел домой, даже не попрощавшись с нами. Несколько дней *** был необщителен. Видимо, он обдумывал произошедшие с ним события и пытался найти им разумное объяснение.
У *** была мама, хорошая добрая женщина-медик. Зная неодолимое стремление Васи ко всему новому и о его слабом здоровье, она лечила его понемножку самогоном. У нее всегда было много самогона, созданного по каким-то научно-медицинским рецептам, и им лечилось от чего-нибудь все семейство. Не мне судить о том, насколько семейству это прибавляло здоровья, но из-за этого, видимо, их автомобиль «Москвич-412» всегда стоял под навесом и потому даже через 10 лет выглядел, как новый. Может он и сейчас там стоит, все такой же новый, ибо с правами этим людям не везло. Последним на нем когда-то проехал старший брат моего друга. Это случилось сразу же, как только он получил права и поехал купаться на горное озеро с друзьями и стюардессами. Тогда у него надолго отобрали права и теперь все с надеждой ждали совершеннолетия моего юного друга и получения им таких прав, чтобы обрести, наконец, возможность воспользоваться своим новым, необъезженным как надо автомобилем. Пока же все по очереди ездили на мопеде. И лечились самогоном.
После очередного сеанса самогонотерапии и строгого запрета отца на курение грузинского чая, у *** вдруг проснулся некий художественный дар. Он стал рисовать диафильмы. Циркулем он процарапывал рисунки на желтой эмульсии засвеченной кинопленки широкого формата, которую мы в больших рулонах однажды нашли на помойке. Он украл у нас всю эту пленку и нарисовал множество диафильмов на разные темы. Посмотрев на это дело и забрав у "негодяя" часть украденной у нас пленки, мы вскоре научились делать точно такие же и даже добились большего, добавив «синхронное звуковое сопровождение» к ним. К изготовлению фонограмм на магнитофоне «Астра-205» мы подходили весьма серьезно. Научились даже делать эффект наложения слов на музыку, воспроизводить слова и музыку задом-наперед и другие технические выкрутасы, что тогда в домашних условиях просто поражало любое неподготовленное воображение. Я, видимо, интуитивно предчувствовал свое нелегкое инженерное будущее и старался нарабатывать навыки. Причем фильмы мы делали обычно про того же друга ***. Во-первых, потому, что он давал много поводов для захватывающих сюжетов, а во-вторых, просто, чтобы пленку больше не воровал! Нашими постоянными почитателями таланта были соседские дети, в основном таджикские, так как тяга ко всему светлому и великому, была, видимо, в них особенно сильна. Тяжелое детство в кишлаках и аулах давало о себе знать, и они всей душой тянулись к искусству. Они приводили с собой своих маленьких сестер и братьев и платили по три копейки за сеанс. Наши старания расширить аудиторию и серьёзно увеличить сборы за счет, скажем, родителей, оставались безуспешными. Нескончаемый сериал про приключения друга *** по достоинству смогли оценить лишь любознательные и неискушенные таджикские дети, все же остальные нас просто посылали со всеми нашими диафильмами…
Наш друг *** посетил несколько таких наших просмотров и, шокированный увиденным размахом и качеством, разочаровался на некоторое время в искусстве. Но то ли мама вылечила его самогоном, то ли его снова осенило столбом, но он вскоре все же переплюнул нас. Он стал делать ЦВЕТНЫЕ диафильмы, так как брат дал ему поиграть на время венгерские фломастеры, привезенные в подарок стюардессами, аж восемнадцати цветов! Причем разных. Названий некоторых цветов мы даже не знали. А у нас фломастеров не было. Мы в расстройстве закрыли свою убогую черно-белую студию, раздали автографы и пошли фотографировать самолеты в находящемся рядом аэропорту г Душанбе. Когда сфотографировали почти все, нас поймал какой-то злой и ловкий дядька, отобрал фотоаппараты и засветил пленки.
Тем временем *** придумал стать аквариумистом.
Вернее аквариумы, водоросли и невиданных ранее в Таджикистане рыб завел старший брат нашего друга, чтобы было чем поразить воображение заходящих стюардесс при отсутствии возможности возить их на машине на горное озеро. Друг же хозяйничал, когда брат на мопеде уезжал в аэропорт работать. Он с гордостью показывал нам процессы кормления, аэрации воды и чистки стекол от налета, а потом вылавливал какую-нибудь рыбу сачком и давал нам потрогать. От его чрезмерного внимания рыбы были нервные и плохо размножались, отчего Васе часто доставалось от брата по шее.
Мы тоже, конечно, стали разводить рыб. Но поскольку аквариумы наши были не такие большие, да и покупать редких суматранских барбусов мы тогда не могли, то и развели самых простейших гуппий. Которые настолько неприхотливы, что живут даже в унитазе, если часто не смывать. Гуппии у нас размножались неплохо и мы решили продавать их на Зеленом базаре. В выходные, встав в шесть утра, мы выезжали первым троллейбусом, пока спят еще троллейбусные контролеры и чтобы занять место в торговом ряду. Заработав рубля по два-три, на обратном пути мы тут же тратили их в магазине «Сказка» на покупку гэ-дэ-эр-овских сборных моделей самолетов. Так как фотографировать самолеты в аэропорту теперь опасались. А наш друг так замучил своих рыб постоянным вмешательством, что размножаться им было недосуг и, поэтому, деньги на модели самолетов он воровал иногда у своей бабушки, за что она, ко всеобщему нашему веселью, гоняла его дрыном по всему двору…
В общем, чем мы только не занимались в то время. Со стороны это выглядело довольно бестолково и окружающие говорили, что мы занимаемся откровенной фигней. Хотя сами при этом занимались примерно тем же.
В дальнейшем мне не раз приходилось вспоминать про Друга ***, как пример живости ума и оригинальности мышления в ограниченных условиях. Например, как применить найденную на помойке засвеченную кинопленку в больших количествах…Тогда не все оценили его по достоинству, как новатора. Всё потому, что жил он не в эпоху демократии, инноваций и модернизаций, а рядом с церковным двором и, может быть, даже был втайне крещеным и верил потихоньку в Бога.
*** Коллаж мой (фото из открытых источников)