Вначале было слово, и это слово было «шо?»
В ответ – молчание. А кому отвечать-то? Хаос, тьма и всё такое .
Но «шо?» звучало всё настойчивей и, мало-помалу, началась движуха: свет со звуком, суша с морем, рыба с мясом, водка с пивом, ну, вы знаете.
Слепили Адама, а он, шлемазл, нашёл, таки, где и шо понадкусывать…
За самоуправство выселили парубка куда-то под Гадяч, объяснили внимательно, что эта местность объявляется заповедником, повесили над входом табличку Акционерное общество «МЗЦ “Историческая Родина”», выписали на прощанье тумака и отбыли восвояси.
Позже из проверенных источников достоверно узнали, что МЗЦ – это Место Зарождения Цивилизации и что спецоперацией «Яблоко» руководила огромная русскоговорящая змеюка.
Но передовой мировой общественности, либеральной демократии и ЛГБТ-сообщества тогда ещё не было, и некому было остановить зарвавшегося провокатора.
Закручинился поначалу хлопец, а потом ничего, освоился.
Освоившись, попробовал размножаться. И до того ему это дело по душе оказалось, что в скором времени как-то тесновато в заповеднике стало.
Хочешь, не хочешь, а пришла пора мигрировать.
Знали бы заранее, чем всё закончится – с места не двинулись бы!
Но коварная змеюка – да- да, та самая – головы задурила: ничего, мол, не бойтесь, там вино, женщины, и всё такое…
Самые шебутные на своих двоих двинули в Африку, оттуда прорыли канал в Средиземноморье, а дальше опять пешком до Урала, но в конце что-то подустали его переваливавши.
Решили отдохнуть и, заодно, зиму переждать.
Зима оказалась лютая, на голом энтузиазме не переждёшь, пришлось в шкуры звериные кутаться и активно адаптироваться.
А как правильно адаптироваться-то никто не научил, стали экспериментировать.
В летописи о тех временах так и было сказано: «опыт, сын ошибок трудных».
Едва снег сошёл, часть народа двинулась вглубь тайги.
Долго шли, трудно, но всё же дошли до края материка и даже на острова сумели переправиться.
Пока плыли, грязь, налипшая за миграцию, отмылась.
Глядь, а все жёлтые-прежёлтые и глаза узкие-преузкие от того, что лицо, покусанное комарами, распухло.
– Да у нас же у всех желтуха, по-научному именуемая гепатит,– поставил диагноз шаман.
– А? – переспросил кто-то.
– Может, А… Но скорее Б или Ц. Тыщ через десять лет скажут точно.
– Тогда, чтоб никого не заразить, назовёмся-ка мы японцами и объявим о самоизоляции от внешнего мира. А на временные трудности, вызванные снижением экспорта зонтиков, дружно ответим нашим проверенным сэппуку… Или харакири, что кому больше нравится.
Сказано – сделано.
Другие – поспокойнее которые – пеших прогулок не признавали, соорудили из того, что под руку подвернулось, плоты и отбыли по солёной воде в сторону горизонта.
Ребята оказались удачливые, прибились к огромному материку, назвали его Америкой, да там и поселились.
Адаптироваться, конечно, тоже пришлось, но без экстрима.
Кожа на солнце покраснела – всего и делов-то. Не поголубела же!
Жили весело: назвали себя индейцами, женщин своих скво, с утра надевали перья и шли снимать скальпы, после обеда курили трубку, закапывали топоры, а там, глядишь, уже вечер, пора на боковую!
Романтика!
Кое-кто из тех, кто в Африке остался, от скуки придумал пирамиды строить, даже участок в Долине Царей присмотрел, но, опять же, своего опыта в этом деле никакого.
Тут, как специально, в почтовом ящике реклама: «Коллектив трезвых каменщиков недорого построит пирамиду из материалов заказчика. Проектирование, согласование, авторский надзор, регистрация нового объекта недвижимости».
Понастроили пирамид, на кадастровый учёт поставили, всё как положено.
Заберутся, бывало, на самый верх и смотрят, прищурившись: не крадётся ли кто из эмигрантов назад.
Только на жаре разве долго высидишь?
Самые стойкие через пару часов едва сползали вниз, шепча растрескавшимися губами что-то про лицет йови, глорию мунди и эррарэ эст.
По этой причине в рассказ очередного «героя» про запах перегара и тихое треньканье, принесённые ветром, никто особенно не поверил
– Иби бибитур, иби бибитур,– твердил наблюдатель, указывая на северо-восток.
– Бредит,– понимающе кивали врачи.
– Ibi bibitur, – повторял по-латыни наблюдатель.
– Эва, как торкнуло, – переглядывались врачи,– на иностранный перешёл. А вот мы сейчас укольчик…
В Америке такую развлекуху оценили, построили в Чичен-Ице свои пирамиды и всё бы ничего, но тупо пялиться вдаль скоро надоело.
Кто предложил для разнообразия из живых людей сердца вырезать, сейчас уже не припомнить, но, как свидетельствуют найденные на раскопках ксерокопии берестяных грамот, без сибирских отщепенцев и тут не обошлось.
В итоге, как это чудовищно ни звучит, идея нашла неожиданное понимание и горячую поддержку у зомбированного тоталитарным режимом Монтесумы населения.
Добрые белые самаритяне, как узнали про подобное безобразие, тут же решили плыть через океан, чтобы бороться против тирании.
И, хотя до формирования передовой мировой общественности, либеральной демократии и ЛГБТ-сообщества по-прежнему было далеко, нашлись неравнодушные спонсоры, не только построившие и снарядившие корабли, но и с причала помахавшие им в корму шляпами.
В это время в Чичен-Ице сидит, значит, чиченицевец, на пирамиде, глядь: кто-то плывет. Кликнул зоркий сокол Кадырова, тот других чиченицев, они бусами подманили всех, кто с кораблей на берег сошёл и пинками загнали в резервации.
А там уж так поиздевались над несчастными, так поизмывались!
И одеяла им, оспой заражённые, подкидывали, и всех бизонов в округе перестреляли, и огненной водой спаивали, и, в довесок, венерическими болезнями заразили.
Терпели-терпели бледнолицые такую несправедливость, а потом поднялся могучий Джорж Вашингтон и говорит: «Братья, – говорит, – доколе будем тяжкие обиды сносить?! Все, – говорит, – на борьбу за равные с краснокожими права»!
Хитрые чиченицы видят: дело худо.
– А давай,– говорят,– Великий Белый Вождь, мы с тобой помиримся и по такому поводу твой томагавк зароем и трубку мира выкурим.
– А давай!
Курнули местного самосаду, и Вашингтон, не долго думая, взял, да от рака лёгких помер.
–Эге,– смекнули борцы за демократию,– тут дело не чисто!
Пригляделись: так и есть! Инструкция-то у чиченицев на русском языке написана, внизу дата стоит и от руки неразборчивым почерком добавлено: «с пголетагским пгиветом, В.И. Ленин».
Случайно ли совпало, змеюка ли опять мозг задурила, только надумали в это же самое время чернявые, которые из Африки, пойти счастья себе поискать.
Да не лишь бы какого, а обязательно простого и непременно человеческого.
Искали в своей местности, искали, пока не нашли.
Добрые бледнолицые переселенцы видят такое дело и со слезами на глазах говорят:
– А берите наши корабли, всё равно простаивают без толка, да плывите к нам.
– А зачем?
– Так написано же английским по белому: «плавильный котёл наций».
– А, ну тогда давайте!
Стали они все вместе жить-поживать:
чиченицы застолбили свой профиль на табачных лавках, и, сообщив, что всё остальное им по тамтаму, заперлись в резервациях и носа не кажут;
африканские иммигранты ведут, как мечтали, сладкую жизнь, устроившись разнорабочими на сахарные плантации и приучают всех к рэгги и джазу;
только бледнолицые, всеми притесняемые, по салунам виски пьют, маются бедолаги.
А в старушке Европе скукотища!
Только изредка Александр Филиппыч полмира завоюет да залётные варвары Рим разграбят, и тишина!
Пока народ первых Крестовых походов дождался, извёлся весь, многие на Возрождение по третьему разу смотреть ходили.
Если бы не столетняя война да шалун Торквемада, вообще вспомнить нечего было бы.
Доходили, правда, слухи с востока, что сначала половцы кривичей выпрямили, потом Мамаю и его приятелю Наполеону пьяные революционные матросы люлей наваляли, но проверить их достоверность было проблематично.
И пропали бы все со скуки, если бы в соответствие с законами диалектики не появились, наконец, передовая мировая общественность, либеральная демократия и ЛГБТ-сообщество*.
(*) Предупреждая возможные провокационные инсинуации, обращаю внимание, что «наконец» пишется и читается слитно, а ЛГБТ-сообщество относительно «наконца» находится на последнем месте.
Так вот: началась реальная движуха.
Едва Японцы решили, что время добровольного карантина закончилось и можно перестать самоизолироваться, русские – наполовину половцы, наполовину прямичи – в отместку за монголо-татарское иго сбросили на них атомную бомбу.
Индейцы вышли из резерваций, негры оставили сладкую жизнь на сахарных плантациях и вместе с добрыми бледнолицыми самаритянами победили Гитлера и освободили Европу от пьяного медведя с балалайкой.
– А, вот вы как! – заскрежетал зубами Сталин.
– А мы тебя не боимся! – заявило всё прогрессивное мировое либерально-демократическое ЛГБТ-сообщество и насадило демократию в нескольких странах.
– А я как дам тапком! – пригрозил Хрущёв.
– А у вас кукуруза не того сорта! – хохотнул Кеннеди.
– А щас как зацелую насмерть! – вытянул губы Брежнев.
– А мы только «за», – обрадовались эЛГэБэТэшники.
– А наливай! – подставил стакан Ельцын.
– До-ре-ми-до-ре-до, – сыграл на саксофоне Клинтон, поглядывая на Левински, и насадил демократию ещё кое-где.
– А мы, ежели что, и в сортире замочим, – раздался негромкий голос.
– А чур, Нобелевские лауреаты в белом домике! – последовал быстрый ответ.
– А нам новую электронику взять негде, а в старой изменение координат цели невозможно, – сообщил спокойный голос, – санкции, сам понимаешь, – помолчав, добавил он.
Так и живём.
Пока.