Лик смуглый. Очи, как опалы.
И кудри, будто бес завил.
Ты был из рода Ганнибалов,
Что Петр когда-то окрестил.
В Лицее ж нарекли «французом»
За безупречный твой язык.
Но кличка та была обузой,
И к ней ты так и не привык.
Потом запел «Сверчок» чудесный,
И, не за печкой схоронясь,
А громогласно, ярко, честно.
И эхом песня понеслась.
Позднее «Белкин» появился,
Не от потехи, от нужды,
Чтоб, находясь в далекой ссылке,
Ты смог издать свои труды.
Но, как бы ты не назывался,
И с кем в родстве не состоял,
Душою русским оставался,
Лишь Русь любил и воспевал.
И чьи тебя внимали уши,
Чей взгляд твоих касался строк,
Те твердо знали это – Пушкин,
Российской лиры Царь и Бог!