Он был печален, худ, прозрачен, словно тень,
Ему был близок байроновский сплин и "Вертер" Гете.
Пуглив был словно раненый олень,
И стая птиц в безудержном полете.
Он здесь на лекции и, вроде как, не здесь...
Его спроси, он скажет нехотя и сдвинув брови,
Что Шелли стоило бы сбросить спесь,
А "Макбету" Шекспира не хватает воли.
Когда, среди ночи, подскочит, бедный, вдруг
Узрев видение скоропостижной сдачи...
Ему лишь тень, несменный, добрый друг,
Целуя влажный лоб, шепнет: "Родной, удачи!"
Он Гамлет, Гамлет в очереди, за столом,
в постели, на диване, ванне...
Он горд, самовлюблен и прав во всем!
Изложит все в эгоистической тираде.
Его Офелия волнует лишь по стольку,
Поскольку, бедная, его боготворит -
Он сердцем и умом закованный в гранит,
Любитель долгих пауз, клюквенной настойки.
Неспешно будет пить и предаваться снам,
Что бродят неизменно в темноте сознанья.
Его диплом не знает порицанья,
Как его светлость отдыха не знает по ночам.