Твоя река, над ней и тьма, и свет:
Её вода – рябой лоскутный плед.
Куда вольётся ночь? Молчи, пока
не знаешь, как доверчива река,
насколько толща мрака глубока,
как глухо в ней запрятано «вчера»,
и где его нора.
Лови свой свет от щедрости зари,
смотри, как свечи плавятся внутри,
и воском заливая фонари,
готовят алтари.
Веди свой свет по краешку реки,
пока, его посылам вопреки,
ночные не запляшут мотыльки.
И силой ветра сбитая с холма,
в твоей реке опять забьётся тьма,
а свет сойдёт с ума.
***
В половодье небесном увидится чудо земное,
небо встанет гигантской волной.
От него не спастись. Не спеши в измеренье иное.
Будь со мной.
Наливается время рассветным гранатовым соком,
обнажённые страсти грубей.
Мы с тобой ненадолго у неба на гребне высоком,
не робей.
Скоро выплеснет новое утро воздушным потоком
голубей.
***
За менуэтом – финал сонаты
Смотрю в планету-иллюминатор,
где наши лета, как наши зимы,
в стекле планеты неотразимы.
Масштаб меняется: всё так мелко
вокруг меня и... внизу тарелка,
а сверху купол над небом , глянь-ка,
и если вкупе – большая склянка.
Ты свет искомый, но я беглянка,
и мне знакома другая склянка,
где вечер стынет в сетях арахны,
в живой картине цветы не пахнут.
Конечно, глупо. Со мной в раздоре
плаксивый купол с одной звездою.
А дождь, как нянька, поёт-рыдает,
что наши склянки не совпадают.