Сначала - о Бале романтика Боратынского. В примечаниях к тому его сочинений, уже выше названному, на с.591 сказано: «Б. начал работать над «Балом» в феврале 1825 г.», а «закончил поэму в сентябре 1828 г. в Москве.
(Забыл сказать, что Пушкин своего Графа написал «залпом», за два утра! В свое время я посчитал строки поэмы, и вышло у меня 370 строк – как говорят ныне, «не хило!» Это показатель огромного поэтического напряжения всех сил души и тела, что мы зовем вдохновением. Ну и Пушкин-то как-никак гений, чего за Боратынским не числится).
По собственному признанию Боратынского… замысел поэмы возник под впечатлением встреч .. с А. Ф. Закревской во время его пребывания в Гельсингфорсе в конце 1824 – начале 1825 г. (Она и стала прообразом героини Бала)
Нота Бене: «Блистательная красавица, лишенная предрассудков и не считавшаяся с «условиями света», Закревская служила предметом многочисленных сплетен и пересудов как в Финляндии, так – позднее – в Петербурге и в Москве. Поклоняясь «Магдалине»-Закревской, «рабе томительной мечты», Боратынский признавался… что «желал бы видеть ее счастливой». Поэтическим воплощением мыслей о том, что было бы, «если бы она действительно полюбила, и явилась поэма «Бал».
Замечательно романтично: поэт истекает страстью к «блистательной красавице» и потому «создает» романтический "шедевр". Вот и вся цель Творца! А Пушкин создает гениальное новшество, переворачивает всю литературу – и это Миссия!
Но вернемся к Пушкину, после строк «опустошительный набег» из первой нашей части.
А что же делает супруга
Одна в отсутствие супруга?
Занятий мало ль есть у ней?
Грибы солить (!), кормить гусей(!),
Заказывать обед и ужин,
В амбар и погреб заглянуть.
Хозяйки глаз повсюду нужен:
Он вмиг заметит что-нибудь …
Ни тебе блистательных похождений, ни сведенных с ума поэтов – «бытовуха»! Чай, и одеваться можно как попало и прически строить как бог велел. Но…
К несчастью героиня наша
(Ах, я забыл ей имя дать.
Муж просто звал ее Наташа,
Но мы – мы будем называть
Наталья Павловна) к несчастью,
Наталья Павловна совсем
Своей хозяйственною частью
Не занималася, затем,
Что не в отеческом законе
Она воспитана была,
А в благородном пансионе (!)
У эмигрантки Фальбала.
(Прелестный пассаж: остроумный, изящный, легкий, скользящий – Мастерство неописуемое для того времени!)
Она сидит перед окном;
Пред ней открыт четвертый (!) том
Сентиментального романа:
ЛЮБОВЬ ЭЛИЗЫ И АРМАНА,
Иль ПЕРЕПИСКА ДВУХ СЕМЕЙ –
Роман классический, старинный,
Отменно длинный, длинный, длинный,
Нравоучительный и чинный
Без романтических затей.
(Смеётся А.С., но так незлобиво, так весело! Но и не без намека на «романтические затеи», которые ему столь же смешны, как и тем авторам-классицистам. Но далее сразу видно, почему):
Наталья Павловна сначала
Его внимательно читала,
Но скоро как-то развлеклась
Перед окном возникшей дракой
Козла с дворовою собакой
И ею тихо занялась.
Это бы выложить ей в Интернет, да гаджета нет! А действо продолжается, и как!
Кругом мальчишки хохотали.
Меж тем печально, под окном,
Индейки с криком выступали
Вослед за мокрым петухом;
Три утки полоскались в луже;
Шла баба через грязный двор
Бельё повесить на забор;
Погода становилась хуже;
Казалось, снег идти хотел …
Вдруг колокольчик зазвенел.
Бог мой, как это прекрасно! Но это же так взбесило ценителей прекрасного из модных тогдашних журналов: осквернил Поэзию, надругался над Литературой! И в противовес хвалили творца «Бала». Словом, издатели противопоставили «этому Пушкину» такого милого Боратынского, чтобы читатели могли отдохнуть душой на его описаниях светской львицы. И это, конечно, не осталось без внимания АэС, которого оскорбило тесное соседство с этим «Ленским», который тоже живал за границами и так же живописал и Деву, и Туманный идеал.
Но немного БАЛА, с самого начала:
Глухая полночь. Строем длинным,
Осеребренные луной,
Стоят кареты на Тверской
Пред домом пышным и старинным.
Пылает тысячью огней
Обширный зал; с высоких хоров
Ревут смычки; толпа гостей;
Гул танца с гулом разговоров.
В роскошных перьях и цветах,
С улыбкой мертвой на устах,
Обыкновенной рамой бала,
Старушки светские сидят
И на блестящий вихорь зала
С тупым вниманием глядят.
Этому поэту ставили в заслугу сатирическое изображение бала. С чего и почему сатира – не очень ясно. А от всего этого отрывка, конечно, же отдает именно Пушкиным, который сделал четырехстопный ямб общим достоянием поэтов. Однако строки «С улыбкой мертвой на устах» и «С тупым вниманием глядят» у Пушкина невозможны: обзывать так весь народ он не мог..
Хотя сам Пушкин восхищался стихами этой поэмы, хотя и Белинский отметил поэтическое мастерство создателя «Бала», но я позволю себе с ними обоими не огласиться: Пушкин был влюблен в своих друзей, всех ставил высоко, а Боратынского даже выше себя, и это поражало многих современников; а Белинский писал обозрения всех новинок и не мог не сказать любезных слов и Боратынскому… Но я и – уверен, вы! – будете покороблены такой беспардонностью в отношении сразу всех гостей бала.
Но далее:
Кружатся дамы молодые,
Не чувствуют себя самих;
Драгими камнями у них
Горят уборы головные;
По их плечам полунагим
Златые локоны летают;
Одежды легкие, как дым,
Их легкий стан обозначают.
Вокруг пленительных харит
И суетится и кипит
Толпа поклонников ревнивых;
Толкует, ловит каждый взгляд;
Шутя, несчастных и счастливых
Вертушки милые творят.
Если Пушкин и уснащал свои стихи славянизмами, так когда это было?! А тут их полно, и выглядят они анахронизмами, делая многие строки неуклюжими. Я бы назвал такое описание бала подражанием Пушкину, но не очень удачным, что не помешало, однако автору Бала высоко себя ставить, о чем я еще буду говорить, опираясь на собственные слова Боратынского. Однако еще кусочек отрежем, но теперь я буду подчеркивать знаками вопроса то, что выглядит плохо:
В движеньи всё. Горя (?) добиться
Вниманья лестного красы (?).
Гусар крутит (?) свои усы,
Писатель (?) чопорно (?) острится (??).
И оба правы: говорят,
Что в то же время можно дамам,
Меняя слева(?) взгляд на взгляд (??),
Смеяться справа эпиграммам (???).
Меж тем и в лентах и в звездах,
Порою с картами в руках,
Выходят важные бояры(!),
Встав из-за ломберных столов,
Взглянуть на мчащиеся пары
Под гул(??) порывистых смычков.
Воля ваша, но я устал это переваривать и боюсь несварения. Ну, вот это «Горя добиться». Брак! Ведь Пушкин бы написал «Горя желанием(!) добиться», но этому романтическому светочу наплевать на грамматику! У него и гусар "крутИт усы", и писатель (?) откуда-то взялся и «острится» – острит, что ли? Право, уже в гимназиях тех времен таких школяров не держали за мастеров слова! Потом эти «оба» говорят на каком-то диком языке про «слева» и «справа»… Выходит, «Боря» одичал, живя среди финнов, и потому ломает наш великий и могучий на чухонский лад.
И какова же была любовь А.С. к этому «другу», что он не видел никаких нелепостей в его стиле и оскорблялся, когда кто-то это замечал. Ей богу, любовь слепа. Но я собираюсь еще поцитировать восторги Пушкина и реакции на них Боратынского по моему(!) двухтомнику «Друзья Пушкина», где в первых друзьях нашего гения числится Евгений свет Абрамович Боратынский (фамилия – по родовому замку (!!) БОратынь! А у бедного А.С. одни съемные квартиры да сельские домишки).