бедный мальчик тебе не спится
на твоих чернильных ресницах оседает холодный космос
зажимаешь в хрупких холодных пальцах нечто
что было когда-то твоим сердцем нежным
все изувечено, ничего не осталось нетронутым
годы горя и тяжести сущего сказываются на внешности
новорожденный Тонатос лишенный страсти и возможности испытывать ответное чувство
это лучше, чем входить в супермаркет выбирать себе пару
которую медленно поглощаешь, сначала приготовив искусно
мясные блюда с кровью и налетом ****ства
пластмассовым искусом улыбок лживых
что победило в войне правды и слабости
с телеэкрана разрастается тьма и не она одна
складывай приятные воспоминая в оригами и запускай с последнего этажа
разбивать витрины, сжигать магазины
все продажно и неважно насколько высоки изначальные ставки
на достоинство, которого нет, привет человек из прошлого
разбить бы рожу твою о мостовую
до боли в руках молотя бейсбольной битой
ничто не забыто, ничто не прощается
внутренние хищники ищут нетронутые артерии
вырывая жилы, с хрустом натягивая виолончельными струнами
на пустое нутро, у кассы народу как на поклон святыне
два билета на Марс, пожалуйста, бежать не оглядываясь
жизнь это скачки
твой итог рухнуть у финиша обездвиженным
твой бог безжалостный подобен Горгоне
сбросит тебя в Эгейское море отчаяния отняв последние радости
всё, что было светлого рудиментом сделалось, осело камнем в желчном
твоим неродившимся братом в виде эмбриона присохшего к твоим внутренним органам
сплошные опухоли, нахер такое сближение с кем-либо
бред про вторые половинки и ниточки
всё предопределенно заканчивается еще не начавшись
твой голос срывается, на пол сплевываешь вот оно дно — вокруг нас
ниже некуда падать, полежи рядом, просишь
я сижу напротив, тлеющая сигарета единственный источник света
наблюдаю как смежаются твои веки, будто сургучной печатью откровение
на сотнях листов, сокрытое от посторонних взглядов
а я твой поверенный пророк, беспристрастный будда с проженными руками
нас запаяли раны