«Когда Феост правил в Египте при нём с небес упали клещи и (люди) начали ковать оружие, а прежде бились палицами и камнями. Тот же Феост закон установил жёнам выходить за одного мужа и хранить ему верность, а прелюбодеек велел казнить. …И велел одному мужу иметь одну жену, а того, кто преступал этот закон, ввергал в огненную печь. За всё за это назвали его египтяне Сварогом и почитали как бога. …И настало непорочное житьё по всей земле Египетской, и все восхваляли его». (ПСРЛ, т.2, Ипатьевская летопись, М.,2001, стб.278-279).
Если был бы тот герой плох,
Или если бы он был трус,
Кто б впоследствии сказал: «Бог»?!
Не кричали б миллион уст:
«Осветил ты нам во тьме путь!
И не спорь, на постамент влазь.
Будь бессмертен и велик будь!
Жизнь так радует теперь глаз!
«Да прилепится к жене муж»,
Чтоб из омута страстей-бед,
Проникая в пустоту душ,
Занимался чистоты свет.
Ты примером вдохновил. Ух!
Пусть рассеется везде дым».
Захватило у людей дух,
Да продолжит твой завет сын.
И бесспорно наш герой смел,
Он мирское победил зло,
Оттого-то белый свет бел,
Что очистилось души дно.
И теперь желанье жить – есть,
И так сладок молока пар,
Мы наловим окуней в сеть
Да наладим над костром вар.
Понастроим мы вокруг изб,
На завалинке чтоб спал кот.
Поразвесим кружевных риз,
Заведём, какой ни есть, скот.
Принарядится травой холм,
И коней пустив в шальной бег,
Вдохновляясь красотой волн,
Поочистим русла всех рек.
Даже если наш герой – миф,
Бесконечно нужен он всем,
Без него б катились мы вниз,
Ведь животный близок нам ген…
Из травы вспугнул мой шаг птиц,
В незабудках чист небес блик.
Нарисуем миллион лиц,
Повторяющих его лик.
Хорошо, что наш герой – свет.
А иначе-то нам жить как?
Но теряя его ног след,
Продолжаем порождать мрак.
Будто листья на ветру – власть,
Корни держат ствол – простой люд,
Нахлебавшись от властей всласть
Листья сбросит великан-дуб.
Если князь во власти злых чар,
И утратил его дух стыд,
Поднесём ему слова в дар,
Пусть наладит у себя быт.
Осторожней и умней будь,
В череде своих земных дел,
Выбирая для себя путь,
Не для благости одних тел.
Восстановим дней былых нить,
Чтоб потомкам передать суть,
Чтобы подвигам отцов жить,
Всякой кривде заградить путь
Безымянен наш герой? Что ж!
В этом тоже скрытый есть знак:
Сам решай, с кем больше он схож,
Под какой тебе вставать флаг.
И неважно пахарь был он,
Или сетью доставал рыб,
Не прельщал его монет звон,
Усмирять умел страстей зыбь.
Не заметишь в нём кривых черт,
И возможно для него всё,
И преграды никакой нет,
Отступало перед ним зло.
И огонь – беспечных игр друг,
Как щенок к его рукам льнул.
Крепко он сгибал тугой лук,
Умолкал глубоких недр гул.
Как Гагарин рвёмся мы ввысь,
Каждый просто человек – Че.
Циолковскому дана мысль,
Память подвига дана всем.
Декабрист он иль поэт лишь?
Серафим, что помогал нам?
У лесов не отбирал тишь,
И, как мы, пешком ходил в храм.
Папуасам наш Маклай – бог,
Потому, как он любил их.
Ну, и чем такой герой плох,
Коли помнит и о нём стих?
Стеньки Разина и в нас дух,
Мы едины, коль ползёт змей.
Силы хватит в миллион рук,
Но сначала змей в себе бей!
Ради собственных своих чад,
Чтобы чистым шёл побег в рост,
Уничтожим в головах ад,
Сладострастию прижав хвост.
Оттого красива так даль,
И щебечут голоса птах,
Мне терять её теперь жаль,
Под грехи не хватит всем плах.
Будет время проливать смысл
На загадочность былых сфер,
И проникнется его мысль
В волновую рябь дневных схем.
Мы в болотах – комарам корм,
Но поднявшись на судьбы пик,
Понимаем, как хорош дом,
И как светел в вышине лик.
Постигая тайный смысл слов,
Разрываем морок злых чар.
Коль в крови звучит Земли зов,
Оправдаем данный нам дар.