В понедельник, день дурной,
С опохмелия больной,
Царь Ивана вызывает
И кивает головой.
- Здравствуй, Ваня, ясный свет,
Ты ль, здоров, а может нет?
А то после заграницы,
Странный ты имеешь цвет.
Не грызёт ли тебя вошь,
В хоре ль ты ещё поёшь?,
Да, тут царевна опросталась,
Мальчик, на тебя похож.
Всё ль растёт в твоём саду,
Мнёт ли кур твой какаду?
Левый глаз косит твой что-то,
С головой ли ты в ладу?
Ну, то шутливый был допрос,
А теперь, спрошу всурьёз:
Ждать откель державе нашей
Неожиданных угроз?
А то, боярин прибегал,
Да такое рассказал,
Грешным делом я подумал,
Что он с дерева упал.
Но тут донёс один агент,
Что смутный наступил момент,
Мол, появился в граде нашем,
Очень страшный элемент.
Нет, он вроде не певец,
Но, только у него конец,
Не сказать, что метров десять,
Но, творца нашего венец.
Десять раз вокруг ноги,
Через плечи, в сапоги,
Да ещё в руках полметра.
Вот такие пироги.
Мутить в общем он народ,
Штукой той по грушам бьёт.
Да стучит в окошки девкам,
Спать им, значит, не даёт.
То член смотает куличом,
А то завяжет калачом,
То возьмёт двумя руками
И махает, как мечём.
Ваня, нечего вздыхать,
И щеками полыхать,
Ты ведь не жидай какой-то,
Чтобы абы чем махать.
Ваня рот открыл. – «Постой»,
Царь махнул ему рукой,
- Я ещё не всё поведал,
Про державный непокой.
Ты, Ванюша расскажи,
Про Байкал, и про Кижи,
Расскажи, чем сбивал шапку,
У индийского раджи.
Вру я? Хочешь ты сказать,
Эй! Посла сюда подать.
А ты, Ванюша, прежде думай,
Чем царя-то обвинять.
Дым пошёл от старика,
Поднялась, было рука,
Чтобы кликнуть сюда стражу,
Но, тут ему под нос пивка.
- Спей, надёжа государь,
Чтоб не хватил тебя кондарь,
Ты ещё нам ой как нужен,
И очень громко не базарь.
Царь продолжил свою речь:
- Чтоб тебя мне не стеречь,
За твои, значит проделки,
Ты мне Ваня не перечь.
Я б по нынешней судьбе,
Не советовал тебе,
Не то чтоб это – пререкаться,
А и пукать, абы где.
Мне тут доносят стукачи,
Дескать, будто бы в ночи,
Ты, Ванюша, похвалялся
Записаться в палачи.
Так скажи мне, твою мать,
Как ты будешь убивать?
То ль душить, будто верёвкой,
То ль как кувалдою махать.
Да ещё скажи, при том,
Обещался быть царём?
- Мол, с такою колотушкой
Мы порядок наведём.
- А что тут скажи не так,
У тебя в стране бардак,
Нет дорог и нет державы,
Что ни боярин – вурдалак.
- Не кричи, ты больно яр,
Вдруг, кто услышит из бояр,
Разбойника наймут какого,
Или приведут татар.
- Брось, Салтаныч, не юли,
Тут тебе, не Жигули,
Чтоб на балалайке тренькать,
Ты же царь, вот и рули.
К трону ты давно прирос,
Тебе нужен купорос,
От парши тебя обрызгать,
А то плесенью оброс.
- Иван, ты грубишь царю.
Я те точно говорю,
Не посмотрю, что сын внебрачный,
Я тебя в тюрьме сгною.
- Будет батя, не чуди,
Снял бы лучше бигуди,
Правь державой, коли можешь,
А не можешь, так уйди.
- Ты подумай, твою мать,
Как же это понимать?
Что теперь ты с этой штукой,
Страной будешь управлять?
Так не трать же время даром,
Иди в морду дай татарам,
А, то энти паразиты,
Грозят сжечь Москву пожаром.
Давай, поднимай народ,
Да ступай - ка ты в поход,
Нечего сидеть на жопе,
Родина тебя зовёт.
- Мне держава ни к чему,
Чтобы править самому,
Ты и сам про это знаешь,
Можешь хоть сказать кому.
- Погляди, какой пострел,
Наворочал таких дел,
А как в руки взять державу,
Сразу эвон как запел.
Ты ж ведь смуту распустил,
Полстраны концом обвил
Бабы воют, девки стонуть,
Ну, прям конец света наступил.
Ты ж принёс в семью раздор,
Мозги раком до сих пор,
Я по случаю такому,
Новый прикупил топор.
Хочешь плачь, а хошь не плачь,
Сам руби, а хошь – палач,
Только ты, то, что отрубишь,
От людей подальше спрячь.
Знаешь сам, народ что гном,
Не расстанется с говном,
Как увидит, что халява,
Будет хапать даже ртом.
- Тьфу ты, Господи прости,
Лишь руками развести,
Борода уже седая,
А, он мудями всё трясти.
- Как ты рассужденьем скор,
Тот развратник, этот вор,
Ещё и дела не услышал,
А уже точить топор.
Иван опять, хотел начать,
Но царь как крикнет: - Замолчать,
Хочешь палачу у двери,
Я приказал тебя встречать?
Штука, та, что у тебя,
Будет пострашней огня,
Эт ты дела ей не знаешь,
Окромя окон битья.
Есть закон промеж людей:
Тот державою своей,
Правит тихо и спокойно,
У кого конец длинней.
Не было средь мужиков,
Мне до сей поры врагов,
Ну, попадались с пол аршина,
Да и то, средь дураков.
- Ты, Величество прости,
И зубами не хрусти,
Я ж это ведь не из коварства,
А от излишней глупости.
Хотел дальше продолжать,
Царь снова рявкнет: - Замолчать!
Вот когда тебе прикажут,
Тогда будешь отвечать.
Ваня тут уж сам не свой,
Бычит на царя, дурной
Гляди того, что забодает -
Наклонился головой.
- Службу я тебе служу,
Не буяню, не зужу,
И знаешь сам, что не за деньги,
А просто так, для куражу.
Ты же сам меня послал,
Чтобы я тебе достал,
То ль, дракона для охоты,
То ль карьерный самосвал.
Так же вот и в этот раз,
Только ты отдал приказ,
Коня под жопу подпихнул,
И умчался как Пегас.
Дракона я тебе нашёл.
Ох, красавец, прям орёл!
Он в прошлом годе в Подмосковье
Такого шороху навёл.
Деревни и леса палил,
То ль Шойгу водочки налил,
То ль Кац наобещал чего то,
То ль яйца к завтраку варил.
Три головы, чин чинарём,
С тремя, а не с одним хвостом
Его б в кунсткамеру, какую,
Шампунь сиамский – три в одном.
Пугать начал меня – удод.
То виснет будто вертолёт,
То как Гастелло в сорок первом
Огнём, рыгая, вниз рванёт.
Я ему как раз сказал:
- Царь тебя к себе позвал.
Он слышать ничего не хочет,
Как пугал, так и пугал.
Я второй раз говорю:
- На карачки и к царю,
А не послушаешь, пернатый,
Как каплуна на суп сварю.
Всё летает паразит,
Разгоняет целлюлит,
Помаши-ка парусами,
Любой жир тотчас сгорит.
Долго я язык трепал,
Потом просто взял – поймал,
- Доигрался, трёхочковый,
Я тебя предупреждал.
- Не губи меня Иван,
Нынче вроде ты не пьян.
Я тебе открою тайну,
А ты, крути свой шарабан.
У Кощея баба есть,
Красоты ни встать, ни сесть,
А уж какая мастерица –
Щи готовить, лапти плесть.
Ты-то парень эн какой,
Сразу видно, городской,
Оторвёшь Кощею ноги,
И будешь с молодой женой.
- А на хрена мене жена,
Зачем в доме сатана?
Ни набить соседу морду,
Ни выпить зелена вина.
- Экий право ты болван,
Видно в голове туман,
Ведь эта баба – Василиса,
Понимать должон, Иван.
- Да на хрена она нужна,
Пущай красива и нежна,
Хоть Василиса, хоть Ирина,
Принцесса, аль кака княжна
- Ну и дубина, ну осёл,
Да кто ж тебя сюда привёл
Нежели такое слушать,
Положи меня в котёл.
Ты больной, аль импотент,
Али вражеский агент,
Первый раз я в жизни вижу
Такой странный элемент.
- Э-э! Трёхглавый попугай!
Клюв не больно раскрывай,
А то вырву хвост из шеи,
Запоёшь: - Прости, прощай.
Ты чего ко мне пристал?
Али в лоб не получал?
Настучу по трём макушкам,
Чтобы нахрен замолчал.
- Цена тебе, Иван – пятак,
Ты, Ваня, даже не дурак,
В плену томится Василиса,
Тебе не жаль её никак.
- Экий всё-таки ты бес,
То ль с мозгами, толь без,
Толком рассказать не можешь,
А воду мутишь до небес.
Ну так, давай-ка веселей,
Только уши мне не грей,
Расскажи всё по порядку,
Как добраться, где Кощей.
Всё Каркуша рассказал,
На какой иттить вокзал,
Какой документ взять с собою,
Чтобы мент не приставал
На дорогу поел щей,
Чтобы было веселей,
Долго, нет ли, добирался,
Но вот он замок, вот Кощей.
Я самогону взял с собою,
Фрак, англицкого покрою,
Чтоб в политичной обстановке,
Поговорить душа с душою.
Поговорили: о гусях,
О строительных смесях,
Об императоре китайском,
У него баба на сносях.
Самогон, как сладко тесто
Съели мы за два присеста,
Гляжу, Кощеюшка завелся,
Не находит себе места.
По сусекам начал шарить,
Ищет косячок скумарить,
Ему б не самогону надо,
А по башке кувалдой вдарить.
Забрало его спиртное,
Вот и ищет он такое,
Чтоб пошла башка кругами,
Как с крутого перепою.
Вижу, не дождусь моменту,
Опускаю сантименты,
Приступаю прямо к делу,
Значится без комплиментов.
Наливаю крепкий чай,
И как будто невзначай:
- Слышь, красавец, бухенвальдский
Василису мне отдай.
Началась тут эпопея,
Кондрат чуть не хватил злодея,
Жалко только он бессмертный,-
Упростилась бы затея.
Я ему:- Чего ты злишься,
Орёшь как баба, материшься,
Не узнал и сути дела,
А как гаишник кипятишься.
Ты, конечно, индивид,
Но что те баба говорит?
То за плитой стоять устала,
То голова у ней болит.
Ты мне скажи, за столько лет,
Дала она тебе, аль нет?
Я не прокурор, конечно,
Но, ты всё же дай ответ.
У тебя она как пчёлка,
Будто швейная иголка,
Ну, а по этой - женской части,
Ведь не баба, а всё тёлка.
То носки тебе латает,
То кувалдою махает,
А чтоб ты ночью спал спокойно,
Всяку нечисть отгоняет.
Я ж те вот чё предлагаю,
Не субботник к Первомаю,
А гарем, от Абдуллы,
Но, только вот без Юльчатаю.
Будет тут тебе как раз,
ЖеКеХа, Здоровье, Глас,
Шоу на все дни недели
Жаль, восьмой нет, про запас.
Дам ещё узбеков пару,
Полмешка пшена, кумару,
Ну, а сам я с Василисой,
Прямиком и на Самару.
Я и так подзадержался,
То с драконом кувыркался,
То Абдулла мне подвернулся -
Две недели отбивался.
Ты, костлявый, не взыщи,
Другую бабу подыщи,
Коль гарем тебе не нужен,
Ну а нет – дави прыщи.
Но, только энтот вот Адам,
Кричит, - Я бабу не отдам,
Ну, и прямо в драку лезет,
Целит, значит по зубам.
- Я те кров, а ты мне стрессу,
Будто леший среди лесу,
Отдавай Кощей мне бабу.
Поглядите на повесу.
Ух, Кощей, хоть старый чёрт,
Но упёрт, так уж упёрт,
Кулаками снова сучит,
Любит, знать, кулачный спорт
За грудки схватил, дурак,
Изорвал англицкий фрак,
Я ему – Не офигел ты,
Это ж разве ж можно так?
Так он давай меня ломать,
Волоса из жопы рвать,
Полчаса, ну минут сорок,
Больше мне не устоять
Стал я как павлин орать,
Хоть кого на помощь звать,
Но тут вмешалась Василиса,
- Коша! Может мне решать?
Иннокентий! Отдохни,
Перхоть с лысины стряхни,
Ведь, поди, устал болезный,
Рюмку водочки махни.
Ты по пыткам эрудит,
Пусть никто не говорит,
Но дай парнишке шанс подумать,
Может правильно решит.
Чтобы шансы уравнять,
Коша, нечего вздыхать,
Налей парнишке стакан спирту,
Ты, бессмертный, твою мать.
А чтоб закончить сей бедлам,
Я вам, это, в помощь дам,
Инвентарь, значит, спортивный,
Соответственно мозгам.
И пусть каждый молодец,
Выбирает свой венец,
Кому меч-кладенец тяжёлый,
А кому кладень-конец.
Меч, тотчас схватил Кощей,
Оказался пошустрей,
Мне ж досталась банка зелья,
Цвета мыльных пузырей.
Василиса: - Не робей,
Держи голову бодрей,
А Кощей мне рожу корчит,
- Ну-ка, смертничек, испей.
Делать неча, надо пить,
Морду как-то надо ж бить,
А то с моей физподготовкой,
Тута нечего ловить.
Только сделал я глоток,
Шевельнулась зачуток,
Плоть моя, вершков на восемь,
Где-то, посреди порток.
Вот те на, ну надоть так,
Драться надо – тут стояк,
Из штанов то, так и лезет,
С ним не справиться никак.
Так и лезет, так и прёт,
Уж до пола достаёт,
А душа моя рыдает,
А не весело поёт.
Закричал Кощей: - Нахал,
И железкой замахал,
Не успел моргнуть я глазом,
Полконца мне отмахал.
Да, только я вздохнул едва,
А член, длинней, уж раза в два,
У меня от той картины
Закружилась голова.
Прям как на душу елей,
Жизнь стала даже веселей,
Ведь, сколько этот гад отрубит,
Член на столь в два раз длинней.
А Кощей-то, вот урод,
Всё никак не отстаёт,
Колбасу мою шинкует,
Как бекон на бутерброд.
Часа три он так махал,
Но, потом, гляжу, устал,
Стал мечом махать чуть тише,
Раза два уж не попал.
Ещё помучался часок,
Пот с него уже потёк,
- Коша! Поменяй подгузник,
А то, поди уже протёк.
Мясорубке – восьмой час,
Коша уже просит квас,
Заорал на Василису:
- Неси квасу, тот же час.
Той, как – будто нет на свете,
Мочит монстров в интернете,
Да с таким остервененьем,
Будто за весь мир в ответе.
Закричал ещё сильней,
- Вася-я-я! Квасу мне налей!
Иль мне может тоже выпить,
Этих, мыльных пузырей?
Василиса:- Не тупи,
И меня не торопи,
То те квасу, то те мыла,
Выбрал меч, так уж терпи.
Устал Кощей, как рыба взмок,
Взмахнул мечом ещё разок,
Два раза щёлкнул челюстями,
И где стоял, там на пол лёг.
Тут и наступил финал,
Концом я Кошу обмотал,
Ну, и по доброте душевной,
Ногой ему, по яйцам дал.
Надоть быть тому в конце,
Ни на лбу, ни на лице,
Нет пометки у злодея,
Что смерть Кощеева – в яйце.
Где-то там, его игла,
Как-то там не так легла,
И в сознании дедули,
Ночь настала навсегда.
Вот так счастье, вот так-так,
Хоть Иван, а не дурак,
Одолел, всё же злодея,
Значит всё же я мастак.
Так что, батя, вот оно,
Чудо-чудное моё,
А на державу я не зарюсь,
Мне сейчас не до неё.
- Понял, нет твоей беды,
Тебе держава до звезды,
Но и морду твою видеть,
Нет особой мне нужды.
Нечего народ мутить,
Своей штукой груши бить,
Уезжай-ка ты отселя,
Коль не хочешь мне служить.
Царь велел издать указ,
Чтоб немедля, в тот же час,
Бывшего слугу Ивана,
С сердца вон и долой с глаз.
Всё прошло, будто парад,
Суд, лишение наград,
Сорванные с плеч погоны,
Ну, и конечно, пинка в зад.
На Москве настал покой,
Девки ходят за водой,
Царь спокойно отдыхает,
За Кремлёвскою стеной.
Иногда он шлёт гонца,
Поискать где молодца.
Пусть внебрачный, а сын всё же,
Болит сердце у отца.
Вот и кончился мой сказ.
Да, хочу я дать наказ,
Берегите яйца, парни,
Берегите, пуще глаз.
1 мая 2012 г.