Ловите меня, я падаю.
А стоило ли мне взбираться наверх,
Улыбаться украдкой...
Ведь всякий меня низверг,
Вершина была - да скользко-сладкой.
Ловите меня, я что-то не так
Сделала. Мимо холодного леса,
По валунам - мчится повеса,
Да левой ладонью, всей пятерней,
Хватает себя за волосы...
Голосы, полосы - бледные белые полосы.
Бездна. Без дна и без дня.
Моя западня.
Ловите! Ловите, я падаю - черным доспехом звеня,
Ловите! Хватайте (нет! не меня!)...
Стекает по стенкам банки
Жалкий раздавленный собственным весом
Юный повеса.
Мимо холодного леса,
Теряя из виду вершину-крышку...
Поймали! Поймали мышку!
Берегите меня. Я падаю.
Ядом двух тысяч армий, сонный -
На волю отпущен затвор!
Заключить? Похоронный,
Кидайте в сетку - ловите, скользко...
Не я ли тот вор?
Жаркому воздуху мчусь навстречу,
Он ломает мне плечи.
Хватясь за вершину - не крышку, колья -
Своим желудком и сердцем...
Дыра почище печной дверцы,
Да плавится - сталь-то ржавеет!
Ловите меня. Поймали!
Да что же, холодные руки. Вы знали,
Вы видели все, вы все понимали!
Поймали! Погибли... украли.
Да что же так холодно?
Падаю, падаю,
Яма бездонная,
Вечная, сонная, мрачная...
Ночь моя первая, первая брачная,
Ловит на третьей от самой последней минуте полета! -
Кто-то...
Я больше не падаю.
И муза, зажравшаяся моя, большезадая,
Будто пожарный батут,
Спасла меня!
Бойтесь! Я снова тут,
Я слово тут...
И вновь к вершине?
Зовет, могучая, тучная, грязная, мерзкая -
Подальше б от музы!
Пусть и спасла от падения,
Поймала...
Но вроде бы снова нужно наверх,
К сладко-скользкой...
В эту бездумную масску -
Скота; или ско;та? -
И, если опять соскочу с крючка,
С небесной розовой массы,
И улечу в леса...
Не спасет чудачка -
Рядом не будет! -
Кого-то...