Город с громким именем и гулкий выстрел
От ничтожности себя в его лихих руках.
Входит в комнату свою дождём омытый
И опять зачем-то роется в своих стихах.
За окном теперь лишь темень и холодный ливень,
От которого сердяга в сотый раз продрог.
Пишет он, мне кажется, умеренно-стыдливо,
Попивая, как сам думает, не чай, а грог.
Пишет, как он думает, о чём давно забыли,
О былом, о думах Гесиода, славном прошлом,
Что убили, что зарыли, что забыли... мы ли?
Жаль, вопросом он не задаётся этим пошлым.
Только хвалит он тягучий и нелепый морок,
Попивая чай со вкусом страшных небылиц,
Отчего и ненавистен ему этот город
Со своею тысячью иль миллионом лиц.
И, хотя в строке своей он близок к правде,
От неё он больше прочих горожан далёк,
Называя морок днём без тёмных пятен,
И свои проступки защищая, де-злой рок.