Облака, как палаты Поганкины,
опустились на мир тяжело:
на крылатые плечи Ваганькова,
на холодной лежанки жерло.
Воронья беспокойное бдение,
колокольные звоны аллей -
за небесное это радение
платишь дяде три тыщи рублей.
Мимо камня идешь окуджавова -
на кадушку поставленный гнёт,
и за цепи цепляешься ржавые,
где Мигуля тебе подмигнет.
И тоска, и вина, и отчаянье,
как бывает в конце февраля,
потому что земля здесь кончается.
Здесь кончается эта земля.